— Выйдите, Лаура, — приказывает Нестеров, и только тогда она поднимает со стула свой обтянутый брюками зад и медленно выходит, смерив меня напоследок полным высокомерия взглядом.
Мы остаемся вдвоем, но напряжение от этого только усиливается. Не так я представляла себе нашу встречу, на которую возлагала надежды о воссоединении. И на красивый финал наших недолгих, но ярких отношений происходящее тоже не похоже. Скорее, это выглядит как начало нового поединка, в котором я заведомо обречена на позорный проигрыш. И всё, что я могу — попытаться удержать хорошую мину при плохой игре.
Глава 22. Многообещающее ничего
«I may cry ruining my makeup Wash away all the things you've taken And I don't care if I don't look pretty Big girls cry when their hearts are breaking"
Big Girls Cry — Sia
(Перевод: Может быть, мои слёзы размоют тушь и унесут с собой всё то, что ты у меня отнял. И мне плевать, если я выгляжу некрасиво. Большие девочки плачут, когда у них разбито сердце).
Жду пока дверь за Лаурой захлопнется и делаю в сторону Марка несколько шагов, настолько широких и решительных, насколько позволяет узкая юбка, чтобы спросить:
— Это всё правда?
— Если соизволишь прочесть выводы аудиторов, удостоверишься сама. Но врать тебе мне не за чем, — отзывается Нестеров спокойно пожав плечами. — К тому же, тебе ли не знать о том, что расходы Антона явно превышают доходы. Более того, часть средств «Архитека», что были им присвоены, потрачены именно на твое содержание. Суммы такие, что на несколько эпизодов уголовного дела хватит.
С невозмутимым видом Марк протягивает мне ещё одну копию аудиторского заключения, в то время как листы того, что он давал Антону, все ещё разбросаны на полу.
Не хочу читать и кладу стопку документов на столешницу справа от себя. И без того знаю, что Марк не лжет. Но мне сейчас почему-то кажется важным совсем не это. А то, что для сбора такой информации требовалось время. Много времени.
— Скажи, ты ведь не сегодня это узнал? — не свожу с Нестерова прищуренных глаз. — И не вчера, верно, Марк? И, наверное, даже не позавчера?
Чувствую себя использованной и униженной и огонь обиды внутри разгорается в настоящую ярость, которая выжигает изнутри растерянность и страх.
— А разве это имеет значение? — невинно интересуется он.
Я делаю к мужчине ещё один шаг:
— Еще какое! Ты специально подобрался ко мне поближе, чтобы унизить сильней! И как, Нестеров? Сильно тебя радовала мысль о том, что ты спишь с сестрой своего врага? Когда ты собирался рассказать мне о том, что планируешь отправить в тюрьму последнего близкого человека, который у меня остался? Или ты думал сообщить об этом ему, сделав меня ещё одним козырем в собственном рукаве?
— Прекрати, — обрывает он, когда мой голос срывается на крик и я близка к тому, чтобы впасть в истерику. — Не неси чушь.
Его слова, сказанные грубо и резко, немного отрезвляют, но не настолько, чтобы я готова была отказаться от своих обвинений:
— Ты с самого начала это знал, и промолчал, Нестеров! Просто промолчал, позволив мне влюбиться в тебя!
— Я хотел тебе рассказать, но ты не желала слушать, — огрызается он, пропустив мимо ушей фактически признание, которое вырвалось у меня на эмоциях. — Я в любом случае рассказал бы тебе об этом.
Мы стоим на расстоянии шага и оба тяжело дышим, как тогда, когда волны, наигравшись, выбросили нас обоих на островной берег. Я чувствую, что дрожу от переполняющих меня чувств. Ему тоже внезапно изменяет спокойствие, с которым он держался всё это время:
— Рассказал бы, — мрачно повторяет Марк, и его ладони с силой стискивают мои плечи, удерживая от истерики и от непреодолимого желания вмазать ему пощечину. Добавляет, шипя сквозь стиснутые от еле-сдерживаемой злости зубы: — И костьми лег бы, лишь бы эта ситуация не сказалась на тебе негативно и не расстроила бы тебя. Если бы ты сама не решила иначе.
Теперь и Марк с трудом контролирует эмоции. Мы оба на грани сумасшествия. От его слов и от понимания, что всё между нами могло быть по-другому, моя злость внезапно улетучивается, оставив досаду, что ржавым тупым ножом торчит из груди.
От пристального взгляда его глаз, напоминающих сейчас бушующий океан, снова перехватывает дыхание, а вдоль позвоночника пробегает жаркая волна. Чувствую, как уже привычно начинает кружиться голова и слабеют колени. Золотыми искрами под кожей вспыхивает непреодолимое притяжение к Нестерову.
Аромат бергамота проникает в легкие и окутывает, словно туманное облако и когда Марк переводит тяжелый взгляд на мои губы, внутри всё трепещет в томительном ожидания поцелуя. Горько-сладкого, как вкус алкогольных трюфелей от «Приморского кондитера». Он ведь тоже этого хочет, я чувствую. Пульс отсчитывает секунду за секундой. Дрожу от предвкушения, ощущая, как горит кожа под его ладонями.