— Для чего? Ты ведь не знала о хищениях и тебе в сложившейся ситуации ничего не грозит, — мой порыв удивляет его.
— Ты не обязан меня понимать. Для себя. Так сколько?
— Кажется, ты явно недооцениваешь своего брата, — усмехается Нестеров. — Сумма слишком внушительная, к тому же, я позабочусь о том, чтобы он сам исправил собственные ошибки. И боюсь даже представить, каким образом ты собираешься возвращать присвоенную им сумму?
В качестве ответа на этот вопрос сознание услужливо рисует в голове несколько чувственно-эротических картинок такого возврата, со мной и Нестеровым в главных ролях. Но отношения между нами сейчас слишком сложные для того, чтобы хоть одну из этих картинок можно было воплотить в жизнь, ведь Марк даже целовать меня не захотел. К тому же, я имела ввиду совсем не это и отступать от намеченного плана не собираюсь:
— Деньгами.
— Не стоит даже пытаться, — Марк качает головой со снисходительностью и, кажется, жалостью. Это он зря. Я привыкла воспринимать подобное как вызов собственным силам.
— Ты ведь знаешь, что не люблю быть кому-то должна. Не хочешь называть? Не надо, — возвращаюсь и беру со стола заключение аудиторов, принимаясь, шурша страницами, листать до конца.
Марк подходит ближе:
— Даже та цифра, что затрачена на тебя одну — шестизначная. Всё, что мне нужно — чтобы ты уговорила Антона со мной согласиться. Не взваливай на себя то, что не следует.
Вопреки доводам Нестерова и собственного разума, добравшись до нужной страницы, нахожу ту сумму, о которой он говорит. Действительно, таких денег у меня в наличии нет. У меня даже одной пятой от них нет. Неужели моё содержание настолько дорого обходилось Антону? И всё же, не намереваясь отступать, фотографирую сумму на камеру телефона.
— Сказала верну, значит — верну, — твердо обещаю я Нестерову, гордо задрав вверх подбородок.
Он смотрит оценивающе. Вижу, что не верит в меня. Что до сих пор видит меня пустоголовой и несерьезной девчонкой. От этого желание доказать, что он ошибается, возрастает во сто крат. Слишком унизительно чувствовать, что он считает меня никчемной содержанкой. Это глупое желание, и я понятия не имею, где взять нужную сумму, но новое обещание слетает с моих губ само-собой:
— Через неделю я переведу их на счет «Архитека».
Умышленно загоняю себя в эти жесткие рамки, усугубив ситуацию до крайности. Хочу, чтобы Нестеров воспринял меня всерьез. Именно это кажется мне сейчас самым важным — переубедить его. Или это я саму себя переубедить пытаюсь? Не важно. Просто чувствую, что сейчас так — правильно.
— Ну, попробуй, — насмешливо приподнимает Марк уголок губ.
Не верит. Пусть так. Тем приятнее будет доказать ему обратное. Но он продолжает:
— Только на счет «Архитека» их уже возместил я, поэтому, если пожелаешь, Лаура пришлет тебе мои личные реквизиты.
— Почему?
— Почему именно Лаура или почему я не отправил в тюрьму своего конкурента, пока для этого есть отличный повод? — спрашивает он, возвращаясь к окну, словно даже стоять рядом со мной ему теперь в тягость.
Отвечаю:
— И то, и другое.
— Не приписывай мне излишнего благородства. Просто шумиха вокруг «Архитека» мне сейчас не нужна, а объединение принесет хорошую прибыль. Лаура — потому, что мне в ближайшие дни будет не до того. Лучше и правильней, если все контакты со мной будут происходить через нее.
С мрачной решимостью смотрю на Нестерова, отпечатывая в памяти отстраненное выражение лица, острые скулы и тяжелый взгляд. Делаю к нему шаг и дерзко задрав собственный подбородок, заявляю:
— Хочешь забыть меня, да? Вычеркнуть эти три дня и три ночи из своей памяти, Нестеров? Удачи. Но не думаю, что у тебя получится.
По себе знаю. У меня ведь тоже не получилось.
Отворачиваюсь и ухожу, не оглядываясь, но кожу жжет огнем от ощущения, что Марк продолжает смотреть мне вслед. Эта бравада отняла у меня последние силы, а еще нужно как-то поговорить с братом. Теперь понимаю, что причинять вред Антону не в интересах Марка. И в то же время Марк все равно заставит его поступить так, как нужно. Однако, боюсь даже представить, какими могут быть его следующие шаги. Будет лучше, если я сама уговорю брата.
В приемной вижу Лауру, с показным равнодушием уставившуюся в экран собственного смартфона. Валерия куда-то ушла, как и Антон, но через мгновение брат входит в комнату, и мы встречаемся взглядами.
Он всё ещё зол, кажется, даже больше, чем прежде и сейчас не лучшее время, чтобы обсуждать с ним что бы то ни было. Но другого времени у меня нет. До собрания, которое вскоре начнется он должен передумать.