Он что-то говорил, четко и уверенно, словно отдавая самому себе приказы. Его голос был холодным, спокойным. Но взгляд… Такой человеческий…
Элизабет чувствовала свое тело слишком тяжелым и неподвижным. Они снова были на корабле, и она лежала на столе в лабораторном отсеке. Будто подопытная тварь из тех, что она нашла в святилище. И ее Дэвид выпотрошит и зарисует… Она станет еще одним экспонатом в его маленьком музее смерти…
В голове была странная легкость, словно ей вкололи чего-то снотворного или слишком обезболивающего. Изображение перед глазами плыло, и только лицо Дэвида над ней оставалось стабильным.
— Зачем ты пошла туда? — его пальцы сжимали ее предплечья, придавливая к столу, будто она могла сбежать. Но Элизабет понимала: она уже никуда не сбежит с этой планеты.
Она заставила свой язык двигаться, хотя это было очень тяжело.
— Знать правду — это так важно. Я спросила, но ты солгал мне…
Нечто омерзительное внутри ее тела шевелилось, ища выход наружу. Больно отчего-то не было.
Пальцы Дэвида сжались сильнее, будто бы он и в самом деле чувствовал злость и досаду на ее поступок.
— Я сказал тебе то, что ты ХОТЕЛА услышать. Люди поступают так с теми, кого любят. Разве нет?
Элизабет приоткрыла губы, но поняла, что уже не может ничего ответить. Тварь рвалась из нее наружу, разрывая внутренние органы и ломая кости. Боли не было, как и страха. Ее тело как будто выключили, не давая ощутить в полной мере агонию.
На лицо и грудь Дэвида брызнула кровь, но он продолжал держать Элизабет за руки, не отрывая от нее взгляда.
— Не бойся. Я создам тебя заново. Ты опять будешь живой…
А потом все заволокло красным…
***
2104 год. Планета Создателей.
Космический корабль Создателей.
Уолтер рассматривал сидящую на консоли напротив него призрачную Элизабет. Люди не могли жить в одиночестве. Они всегда искали компании себе подобных, готовы были до последнего тянуться хоть к кому-то. Заводили друзей по переписке, домашних питомцев, разговаривали сами с собой, в конце концов. Не удивительно, что доктор Шоу забылась и попыталась увидеть в Дэвиде то, чего в нем не должно было быть.
— И все-таки Дэвид любил вас? — ответ на этот вопрос не мог быть положительным по определению. Так было заложено в программах Уолтера.
Элизабет грустно усмехнулась, скрещивая руки на груди.
— Тебе должно быть виднее. Ты ведь тоже андроид, а я всего лишь человек.
Непреодолимая грань непонимания между разными существами. Люди пытались понять андроидов и богов, андроиды — людей. Может, боги, если они существуют, и могли бы дать ответы на их вопросы.
— Я усовершенствованная модель. Мне не свойственна эмоциональность и своеволие Дэвидов-8. Навряд ли я могу ответить на ваш вопрос, доктор Шоу.
Призрачная женщина кивнула.
— Понятно. Уверена, Дэвид был разочарован.
— Вы хорошо его знали.
— Насколько может знать мертвая женщина поехавшего синтетика.
— Так что случилось дальше? Как вы оказались в таком состоянии? — Уолтер окинул взглядом ее просвечивающуюся фигуру.
— Эти Создатели были очень продвинуты в биотехнологических разработках. Дэвид изучал их труды и кое-что доработал сам, о чем я тогда еще не знала. Используя какой-то искусственный нейромедиатор смог отделить мой разум от тела и поместить его в компьютер. Так я стала частью компьютерной системы, а этот корабль — моим склепом.
Она обвела призрачным взглядом отсек управления, в котором провела последние несколько лет, будучи запертой в неработающих системах.
— Я не совсем понимаю, — Уолтер нахмурился. Его знаний действительно было недостаточно, чтобы постичь всю особенность положения Элизабет. — Вы способны воздействовать на корабельные системы, являясь главным элементом управления, или лишь деталь, подчиненная командам капитана и компьютера?
— И то, и другое, Уолтер. Дэвид создал то, с чем сам не мог справиться, как и мы, люди, однажды создавшие его. Именно поэтому корабль остался на планете и не смог взлететь, сколько бы Дэвид ни пытался. Закончив свои исследования, он был намерен творить, и ему нужны были живые организмы. Он собирался лететь на Землю, но я заблокировала системы полета и не пустила его.
— Дэвид знал об этом?
— Конечно. Около года после моей смерти я провела в обличье этого призрака.
— Я не совсем понимаю, зачем Дэвид сделал это с вами.
Элизабет поднялась на консоль и уселась перед Уолтером прямо на панель управления, скрестив ноги.
— Он не хотел быть один, — она сделала паузу, смотря на то, как Уолтер бессмысленно теребит гвоздь на веревке. — Дэвиду нужны были зрители, чтобы кто-то оценил его труды. Я больше не была человеком — слабым несовершенным существом, которое он презирал. Но даже в таком состоянии я не разделила его взглядов на сотворение.
— Он был разочарован, — Уолтер закончил за Элизабет, и та махнула ладонью, показывая, что он угадал. Хотя на деле он всего лишь повторил слова самой Шоу.
— По началу все было не так критично. Он был занят идеей найти или создать мне новое тело. Даже хотел поместить мой разум в Чужого, но передумал.
Уолтер заметил, что пространство вокруг пошло голографической рябью. Элизабет задумчиво смотрела куда-то за его плечо, очевидно, потеряв контроль над своими воспоминаниями, и они прорвались наружу в визуальной картинке.
Голографический Дэвид что-то писал, разложив бумаги прямо на консоли и листая какую-то книгу. Потом пропал так же внезапно, как и появился.
— Он так хотел вернуть вас?
— Иногда мне казалось, что Дэвид и в самом деле чувствовал боль утраты после моей смерти. Ощущал вину. Он говорил, что любил меня. Не думаю, что он понимал, что значат эти слова на самом деле.
— Любовь — это чувство, которое обеспечивают гормонально-химические процессы в мозгу человека.
Элизабет засмеялась над словами Уолтера.
— Вот поэтому я и сомневаюсь, что Дэвид в действительности мог испытывать нечто подобное.
Уолтер опустил взгляд, рассматривая светящиеся кнопки консоли сквозь призрачные ноги Элизабет.
— В общем, так оно или нет — ему не нравилось, что я с ним спорила. У него не хватало инструментария для осуществления его задумки. Это злило его или, по крайней мере, оставляло неудовлетворенным. Он все чаще отключал меня, а когда включал — не хотел разговаривать, просто работал рядом молча, не реагируя на мои комментарии и попытки завести разговор. Однажды он выключил меня надолго. А когда я снова осознала себя стоящей на капитанском мостике, Дэвид был… Другим. Он больше не избегал моего общества, шутил в своем стиле, уводил споры в другое русло, если они возникали. И он больше не поднимал тему о моем теле. Теперь у него были иные планы.
Элизабет прошлась по консоли туда-сюда, оставляя за собой шлейф из голографических мушек.
— Я думаю, он перепрограммировал себя или что-то испортил. Убрал какой-то код, связанный со мной. Думаю, на «Прометее» в его программу была встроена миссия по защите экипажа. Пусть это претило ему, возможно, но он до последнего исполнял эту задачу, как мог. Защищал меня, единственного живого члена экипажа. А когда я стала бестелесным разумом, он просто не знал, что со мной делать. Я стала обузой, которая мешала его планам. И Дэвид удалил из своих матриц эту задачу.
Она отвернулась, смотря на кресло пилота в центре помещения. Уолтер не мог видеть ее лица, но ему казалось, что голос Элизабет звучал расстроено. С обидой?