Когда у господина Шеня было дурное настроение, он пил лишь чуть тёплый чай с утра, а в доме наступала гробовая тишина. Весь день слуги были заняты какими-нибудь делами вне дома, чтобы только не попадаться на глаза господину, а наложницы притворялись больными и спящими. Каждая накрывалась одеялом чуть ли не с головой и лежала неподвижно, боясь пошевелиться. Дети в эти дни были рядом с матерями и вместе с ними притворялись спящими. Ни о каких играх или прогулке и речи не шло. В такие дни мама Сяо Ми прижимала дочь к себе и гладила по голове, успокаивая. Но успокаивала она не Сяо Ми, а себя, ведь девочка и так не была напугана, да и вряд ли ей угрожало нечто действительно серьёзное. В случае чего мать её защитит. Мама Сяо Ми просто не хотела… чтобы господин Шень пришёл к ней сегодня, не хотела, чтобы пришёл хоть к кому-то, но, пожалуйста, пожалуйста, к ней в последнюю очередь.
…С неба льётся тёплый дождь. Первая майская гроза. У Сяо Ми день рождения.
А у господина Шеня дурное настроение. С утра он выпил лишь чашку чуть тёплого чая.
Наложницы господина Шеня и сёстры Сяо Ми в женской части дома. Слуги уже доложили им, с какой ноги встал хозяин, и теперь все старательно притворяются больными и немощными. Все, кроме Сяо Ми и её матери. Они стоят на веранде и, как и всегда в майскую грозу, любуются каплями, падающими с неба и рассеивающими через себя солнечный свет. Даже тучи словно сияют.
Сяо Ми исполнилось пятнадцать лет.
Совсем недавно сам Император заговорил с ней на празднике во дворце, куда была приглашена и семья такого знатного и уважаемого чиновника, как господин Шень. Сам Император добро позавидовал отцу девушки, отметив: "Дети берут лучшее от родителей. Возможно, господин Шень, Вы не её отец". Мама Сяо Ми нервно глянула на господина Шеня, не без причин полагая что он может оскорбиться, но "недоотец" завтракал бараном, а потому лишь посмеялся вместе с Императором.
Сяо Ми с матерью покинули свои комнаты задолго до пробуждения господина Шеня. Они поднялись до рассвета, когда Сяо Ми услышала, как капли дождя разбиваются о крышу. Мама и тётушка Лу-Лу, которая всегда старалась первой поздравить Сяо Ми, помогли имениннице накраситься и сделать причёску. Сяо Ми всегда обожала этот процесс. Ей нравился запах косметики, мягкость кисточек, с помощью которых тётушка Лу-Лу выравнивала тон её кожи, ей нравились ощущения того, как мама заботливо перебирает её волосы, распутывает собравшиеся ночью маленькие узлы, как натягивается кожа головы, когда локоны переплетаются в нечто изысканное и прекрасное.
Тётушка Лу-Лу не пошла на веранду, так как ночью долго не могла заснуть, но она попросила прийти за ней часа через два-три.
— Мама.
— Что, милая?
— Как ты думаешь тётушка ещё спит?
— Даже если и спит, прошло уже больше двух часов. Она пропустит утреннюю грозу.
— Тогда я схожу за ней, — Сяо Ми отдала матери свой зонт, которым прикрывала платье от отскакивающих на него капель, и зашла в дом.
Господин Шень бродил по коридору, словно голодный волк. С самого утра по непонятной причине он был раздражён и зол. Он накричал на слугу просто так, потому что хотелось, и кинул в него чайник с кипятком просто так, потому что мог. Он ощущал, как щекочущее, жаркое чувство въедается в его грудь. Господин Шень знал, что, чтобы оно, наконец, исчезло, ему нужно сделать что-то, что…
Сяо Ми, которую он встретил на своём пути, господин Шень сначала даже не заметил. А вот она его увидела сразу и по знакомой шатающейся походке сразу всё поняла. Мужчина поднял взгляд вверх и сразу же заметил дочь, которая замерла в нескольких шагах от него. Она прижалась к стене в надежде, что отец пройдёт мимо и не обратит на неё внимание.
С минуту они смотрели друг на друга, будто бы изучая. Девушка следила за тем, как ведёт себя отец. А господин Шень, господин Шень вдруг перевёл взглд с настороженных глаз Сяо Ми на пухлые губы… нежную шею… проглядывающиеся из-под платья ключицы… тонкую, немного детскую талию…
Девушка словно что-то почувствовала и прикрылась руками, а господин Шень, не отводя глаз от скрытых под юбками бёдер, сделал шаг навстречу дочери…
Глава 10
Солнце находилось в зените, когда Гон Пин вышел на охоту.
— Вы действительно называете это охотой, господин? — да, А-Сянь не знал такта.
Рассерженный такими неприятными словами Гон Пин скосил глаза на наглого ученика:
— А что ты хочешь? Чтобы я назвал это «маяние бездельем»?
— Это было бы честнее, — пожал плечами А-Сянь.
Так как следствие временно зашло в тупик, Гон Пину ничего не оставалось, кроме как на ближайший период обеспечить максимальную безопасность четвёртому мужу Шень Сяо Ми. Муж, к слову, невероятно огорчал слугу императора своей беспечностью и несерьёзностью ("безмозглостью" — так и вертелось на языке у Гон Пина), потому что тому явно не сиделось на месте. Инструкции Гон Пина по поводу индивидуальной безопасности были весьма ясными и понятными. Но не для господина Фэна.
— Сиди дома, — снова завёл свою шарманку Гон Пин.
— Да-да, — махнул рукой господин Фэн.
— Ни к кому и никуда не ходи, — наседал сыщик на старого друга.
— Да-да-да, — закатывал глаза беспечный муж и всё продолжал, продолжал отмахиваться от мужчины как от назойливой мухи.
— Не прогоняй У и Бая. Я их тебе в телохранители дал, чтобы они тебя… охраняли! — безуспешно увещевал Гон Пин.
— Конечно-конечно. Я это знаю, — кивал господин Фэн, смотря на друга глазами ребёнка, как бы обещающего: «Я больше не буду».
А вот у Гон Пина была иная информация.
За последние две недели господин Фэн ночевал у себя дома всего один раз. А вот У и Бая он гнал прочь страшными выражениями уж точно больше одного раза. Разумеется, молодые люди не имели права бросать господина Фэна на произвол судьбы и на произвол убийцы, который мог выскочить из какого-нибудь непримечательного куста в любой момент. Однако и находиться рядом с чиновником они тоже не могли. Это действительно затруднительно делать, когда вас, громко браня, пытается толкнуть пьяный и, как оказывается, свободолюбивый господин.
У и Баю только и оставалось, что следить за подопечным из укрытий, чтобы зоркий глаз чиновника ни в коем случае не наткнулся на двух молодых людей.
Гон Пин при мыслях о господине Фэне рефлекторно принимался массировать область висков. Господин Фэн будто решил, что расследование проходит чересчур легко, и если перед свадьбой он умолял друга защитить его, то сейчас, по крайней мере, на взгляд Гон Пина, он чуть ли не бегает по улице с криками: «Эй, убийца бывших мужей моей жены! Вот он я — ещё живой четвёртый муж! Исправь это недоразумение!»
Госпожа Фэн, как докладывали У и Бай, наоборот редко покидала дом. Она предпочитала тишину шумным праздникам, и компанию служанки Чу-Чу или Бая и У — богатым чиновникам. Из этого Гон Пин делал вывод, что Сяо Ми любила интеллектуальные беседы больше, чем господин Фэн.
Девушка в принципе редко общалась с незнакомыми или малознакомыми людьми. С Гон Пином они виделись нечасто. Он приходил к ней, чтобы обсудить успехи расследования и выпить чай. Эта спокойная недолгая беседа, которая в конце всегда сводилась к обсуждению погоды, доставляла Гон Пину особое удовольствие: с умным человеком говорить приятно, и впервые мужчина имел в виду не своё отражение.
С помощниками У и Баем госпожа Фэн разговаривала в основном о муже. Поскольку видела она его лишь изредка, то была мало осведомлена о его делах. Как примерная жена она чувствовала себя обязанной интересоваться здоровьем и настроением господина Фэна, а кто мог рассказать ей о её муже больше, чем неусыпно следящие за ним телохранители?