Все более ужесточающийся хищнический способ использования ресурсов представляет собой оборотную сторону техники, о которой не следует забывать, говоря о техническом прогрессе. Наши истощенные чрезмерным использованием пахотные земли и пастбища с помощью искусственных удобрений заставляют непрерывно приносить урожай. Это называется техническим прогрессом. Между тем этот прогресс представляет собой следствие нехватки, нужды, так как без искусственных удобрений мы уже не в состоянии были бы прокормиться. Это хищнический метод. Технический прогресс отнял у нас возможность свободного пропитания, которая была у наших предков. Машина, по сравнению с прежней производящая втрое больше работы, представляет собой явление технического прогресса, так как появилась благодаря более рациональному конструкторскому решению. И поэтому энергия, которую она потребляет, ее поглощающая сила, ее голод тоже возрастают, она потребляет несравненно больше своей предшественницы. И так обстоит дело со всеми машинами: они исполнены беспокойной, прожорливой голодной силы, которую невозможно утолить.
С этим связан ограниченный срок службы, ускоренный износ, которому подвержены машины. Недолговечность всех этих конструкций является прямым следствием их цели и назначения. Их надежность и прочность становятся все более ограниченными и срок службы все более коротким по мере того, как развитие техники подходит к своему концу. Потребительская природа техники, свойственное ей ускоренное потребление ресурсов распространяются на ее же собственную аппаратуру. В непрестанно требующийся ремонт и чистку аппаратуры, в уход за нею вложено огромное количество человеческого труда. А машины, как всем известно, быстро превращаются в старые развалюхи. Развитие техники не только заполонило землю машинами и аппаратурой, но в придачу заваливает ее грудами технического хлама и мусора. Все эти покрывающиеся ржавчиной жестянки и железные остовы, эти сломанные и искореженные детали машин и машинных изделий заставляют вдумчивого наблюдателя вспомнить о бренности и мимолетности разворачивающегося на его глазах процесса. Может быть, они предохранят его от завышенной оценки этого процесса и помогут понять, что же на самом деле происходит. Износ есть одна из форм потребления. Это особенно отчетливо проявляется там, где ведется хищническая разработка природных ресурсов. Не случайно чаще всего мы сталкиваемся с ним там, где действует техника. Если, что маловероятно, через две тысячи лет еще будут существовать археологи и если они еще будут заниматься раскопками, например, на территории Манчестера или Эссена, то они найдут там не бог весть какие сокровища. Перед ними не откроются египетские гробницы или античные храмы. О материале, используемом в фабричном производстве, не скажешь: Аеrе perennius.{10} Возможно, будущие археологи удивятся скудости своих находок. И действительно, власть техники, подчинившей себе всю землю, отмечена печатью недолговечности, которая зачастую ускользает от взглядов современников. Над ней все время тяготеет угроза гибели, при использовании она то и дело портится. И эта порча и гибель тем упорнее преследуют ее и тем скорее наступают, чем более она тщится избегнуть этой участи.
Техника не создает нового богатства, она растрачивает то, что есть, причем осуществляет это теми хищническими методами, в которых совершенно отсутствует рациональное начало, хотя и применяет при этом рациональные способы производства. Шагая вперед в своем развитии, техника уничтожает необходимые ей ресурсы. Она постоянно порождает убытки, поэтому то и дело оказывается перед необходимостью упрощать свои производственные методы. Отрицать это и утверждать, что обилие новых изобретений вызывает устаревание старого аппарата, значит путать причины и следствия. Предпосылкой новых изобретений должна быть соответствующая потребность, без этого они бы не появлялись. Нельзя также, как это делают техники, перекладывать вину за возрастающую убыточность технического метода производства, вызывающую все новые кризисы и сбои, на политическую организацию и противоборство мировых политических сил, которое якобы и служит причиной такого, не оправданного с технической точки зрения, удорожания производственного процесса. Этот факт действительно имеет место, поскольку все виды конкуренции затрагивают как политику, так и экономику. Однако техника даже в условиях единого планетарного государства не может не довести процесс рационализации до крайних пределов. В условиях свободной экономики этот процесс выразился бы так же ярко, как и в любом хозяйстве планового типа, связанного с техническим производством. Техник ликвидирует свободную экономику, то есть такую экономику, в которой решающий голос принадлежит хозяйственнику, навязывая ей план, выработанный техниками. А в отношении этого плана справедливо все сказанное об организации.