Накопленный в ходе первой мировой войны опыт — технический опыт — впоследствии был использован во второй мировой войне. Для мыслящего наблюдателя было заведомо ясно, что вторая война будет длительнее, тяжелее по ущербу и разрушительнее, чем первая, — такие выводы подсказывались успехами технического прогресса. Все изменения политического свойства, которые произошли в государствах между двумя войнами, связаны с распространением аппаратуры и организации. Представления о государстве и о человеке стали более механистическими, технические понятия повсеместно проникли в область политических представлений. Государство все больше превращается в человеческих головах в подобие технического центра, в нечто вроде коммутатора, в котором достаточно нажимать кнопки или поворачивать рычаги, чтобы добиться определенного эффекта. Политическое общественное мнение становится управляемым, подвергается механическому манипулированию и используется, наряду с другими пропагандистскими методами, как механическое средство влияние на массы. Способность восприятия и мышление вследствие постоянного общения с аппаратами приобретают кинетический характер. Во всем сказывается зависимость от механических рабочих процессов.
Вторая мировая война с еще большей отчетливостью демонстрирует то, как война втягивает в свою орбиту и поглощает все планы, средства и цели. Никакими соглашениями уже невозможно ограничить ни ее продолжительность, ни пространственные масштабы. Ход и повороты войны становятся непредсказуемыми даже для самого проницательного ума, а любые утверждения о том, что будто бы ею кто-то управляет и все движется согласно расчетам, не более чем самонадеянное хвастовство. Война катится своим ходом с неудержимой мощью стихийного явления, а ее окончание определяется моментом полного исчерпания ресурсов. На свете нет такого политика или полководца, который был бы способен управлять ходом событий или хотя бы охватить мысленным взором всю картину в целом. Есть только техники, профессионалы в одной области, чье мышление сосредоточено на отдельном участке, и только об этом участке они способны составить определенное суждение. Кругозор этих специалистов отличается поразительной узостью, конкретностью и полным отсутствием свободного видения совокупности явлений и их взаимосвязи. Война стала тотальной, она опирается на тотальную аппаратуру, тотальную организацию и тотально забирает в свое распоряжение все ресурсы. Она отбирает в свою пользу все до последнего. Насилие над субстанцией, выражающееся в ее потреблении, достигает небывалых размеров. Превращение государств в гигантские автоматизированные фабрики по производству оружия идет вперед быстрыми шагами. Организация принимает все более радикальные формы, она повсюду вынуждена опираться на принудительный труд, включая в свою систему целые армии подневольных работников. Нехватка чувствуется во всем, обнищание доходит до такой степени, что на все сферы распространяется карточная система. В то же время разрушения достигают небывалых масштабов. Они уже не ограничиваются полями сражений, разрушению подвергаются центры механического производства, гигантские фабрики и промышленные города. Круги разрушения расходятся во все стороны от этих центров, охватывая все страны. Стирается грань между воюющей и невоюющей частью населения, так как различия между ними, как и все прочие, не свойственны понятию тотальной войны — ей чужд дифференцированный подход к явлениям. Победное шествие разрушений неудержимо движется вперед, оставляя по обочинам своей via triumphalis,
{110} усеянной жалкими остатками человеческого скарба, разрушенные города, дома, жилища. Всюду дымятся развалины, высятся уцелевшие закопченные стены, и все страны усеяны трупами убитых. Целые города, которые строились веками, однажды ночью за считанные минуты вспыхивают горящими факелами, и безвозвратно гибнут памятники прошлого, которых никогда больше не суждено увидеть человеку. Некому больше их защитить; человек, и сам беззащитный, ничего не может для них сделать. Технический век, порвавший с прошлым всякую связь, окончательно с ним разделывается. Эти разрушения можно рассматривать как модель будущего; так что тем странам и народам, которые еще не разрушены, будущее не сулит ничего утешительного. Уцелеть им удалось случайно, зато разрушения представляют собой необходимое явление, которое может случиться в будущем в связи с дальнейшим развитием техники.