198
П. Д. Успенский
опасаться в саду лэди Джеральд? Дьявол был совершенно прав. И Маргарет даже могла быть уверена, что Лесли ничего не скажет. Но молчание тоже делалось чересчур многозначительным. Поэтому Маргарет заговорила, придавая своему голосу тон немного насмешливый металлический отгенок, который, как она знала по опыту, очень хорошо действует на мужчин и который выручал се во многих трудных случаях жизни. Еще в школьные годы она получила название "ледяной Маргарет". -- Удивляюсь, куда девались все гости лэди Джеральд, -сказала она. -- Мы, кажется, одни на необитаемом острове. Прошли верных три секунды, пока Лесли нашел голос и ответил. Но, когда он заговорил, Маргарет почувствовала, что кризис миновал. -- Вероятно, они пошли к морю, -- сказал Лесли, вставая. Маргарет сбежала вниз по каменным ступенькам, и они увидели невдалеке группу мужчин и дам около кокосовых пальм. Мальчики-син-галезцы показывали свое искусство, и на одну пальму карабкались сразу десять мальчишек, совершенно, как обезьяны. Лесли с Маргарет направились туда. И теперь Маргарет стало немножко жалко настроения, которое она спугнула. Она тоже что-то смутно вспомнила, но ее воспоминания были другие. Она чувствовала себя маленькой девочкой, а Лесли был мальчишкой. И ей хотелось дернуть его за рукав, бросить в него горсть песку и пуститься бежать, крикнув ему, чтобы он ловил ее. -- Как скучно быть большими и как хорошо было бы играть с ним, успела сказать себе Маргарет.
Они уже подходили к группе гостей лэди Джеральд. Все смеялись и болтали, и длинный немец в удивительном желтом полотняном костюме, какие продаются в Порт-Саиде специально для немецких путешественников, щелкал кодаком, снимая лазивших мальчишек. -- Стишком темно, -- тихо сказала Маргарет. -- Или можно снимать? -- спросила она, поворачиваясь к Лесли. Она чувствовала себя немножко виноватой перед ним, и ей хотелось загладить это. -- Смотря по тому, какой аппарат, -- сказал Лесли. -- А вы снимаете? -- Да, и у меня очень хороший и дорогой аппарат, -- сказала Маргарет, мельком вспоминая подарившего ей этот аппарат одного из своих вечных женихов, -только я не умею с ним обращаться. -- Хорошим аппаратом можно, -- сказал Лесли, все еще чувствуя себя обиженным. -- Если стать спиной к морю, то с объективом 4.5 можно снимать сейчас одной сотой секунды на самых быстрых пластинках и пятидесятой на пленках. Но у этого типа с Брауни ничего не выйдет, -- прибавил он, смягчаясь и чувствуя, что долго не может сердиться на Маргарет. -Обратите внимание на этот желтый костюм и голубой галстук. Это идея немецкого туриста о тропическом костюме. Удивляюсь, откуда лэдн Джеральд выуживает таких господ. Говоря это, Лесли посмот рел на Маргарет, и вдруг его схватила за сердце такая щемящая тоска, что он сам изумился. И в этой тоске опять было воспоминание
199
Совесть: поиск истины
чего-то, точно он когда-то раньше также терял Маргарет, как должен был потерять сейчас. И сразу все стало скучно н противно, и весь мир превратился в какого-то немца в шутливом костюме с шутовским акцентом. С Маргарет заговорили две дамы. А Лесли отошел в сторону и закурил. Если бы он мог видеть черта, то он заметил бы, что черт посмотрел сначала со злобой и с торжеством вслед Маргарет, потом перекувырнулся три раза на песке, подбежал к нему и стал против него, передразнивая его движения и делая вид, что курит какую-то палочку. Потом все пошли к дому и стали прощаться. Когда Лесли взял теплую и мягкую руку Маргарет, между ними пробежал электрический ток. Это было последнее.
Потом Лесли ехал домой, опять по той же железной дороге. Он сидел один в купе, курил трубку, и в душе у него шел целый вихрь самых противоположных мыслей и настроений. С одной стороны все его мысли об искании чудесного приобрели какие-то новые, совершенно необыкновенные краски, когда к ним примешивалась мысль о Маргарет. С другой стороны он знал, что о Маргарет он не может даже мечтать. Он давно уже пришел к заключению, что ему с его привычками и взглядами нужно быть одному. И теперь он чувствовал, что он должен держаться за эту мысль, не допуская никаких колебаний и уклонений. Средств у него никаких не было. Службу, какую бы то ни было, он мог терпеть только до тех пор, пока знал, что каждую минуту может ее бросить. Мечты о любви были бы только слабостью и больше ничем. Маргарет должна выйти замуж, может быть, у нее даже есть жених. Впрочем, лэди Джеральд знала бы. Но все равно, разве он может мечтать о женитьбе? Женатый он был бы связан, привязан к одному месту, к службе, должен был бы идти во всем на тысячу уступок и компромиссов, на которые он теперь ни за что не пойдет. И потом, все равно это невозможно. Его жалования едва хватает ему одному. Нельзя же жить с женой в отеле. Чтобы жениться, нужно по крайней мере в пять раз больше, чем он получал. Лесли говорил себе все эти благоразумные вещи, но в тоже время он чувствовал, что в Маргарет было что-то, уничтожавшее всякое благоразумие и всякую логику, что-то такое, ради чего можно было пойти на все, согласиться на все, не думать ни о чем. Да, Маргарет... -- сказал он себе, точно это имя было каким-то магическим заклинанием, делавшим возможным все невозможное. Черт, лежавший на диване, свернувшись в клубок, заворчал, как собака, и, открыв один глаз, посмотрел на Лесли теперь уже с нескрываемой ненавистью. -- Нет, я не должен думать об этом, -- сказал Лесли. Он закрыл глаза, откинулся на спинку дивана и стал стараться увидать лицо старика-индуса, желая вместе с тем вызвать в памяти его слова. Но вместо этого он увидал Маргарет, медленно говорящую: -- "пойдемте смотреть ваше море". -- Милая, -- тихо сказал Лесли, и черт заскрипел зубами
200
П. Д. Успенский