Через некоторое время ноги Арона оказались на песке, а в нос ударил непривычный и забытый запах леса, смешанный с соленным морским воздухом.
- Удачи, Малец! - крикнул ему один из матросов.
Арон помахал на прощанье рукой отдаляющейся шлюпке, после чего глубоко вздохнул и направился по вытоптанной тропинке в чащу.
Матросы с "Фортуны Нивы" успели просветить его на счет обитателей острова Дракона. Тут проживали люди поклоняющиеся Богу Пламени. Враждебностью они не страдали и часто торговали с "Фортуной Нивы", а порой приглашали в гости и угощали здешней едой и сонвей - это такой крепкий напиток, настоянный на местных травах.
За два месяца плаванья до острова Арон насколько смог изучил местный язык. Вначале ему помогала Совесть, а потом Язык - матрос "Фортуны Нивы", получивший свое прозвище именно из-за способностей и жажды к изучению разным языкам. Он обычно выступал в роли переводчика и был первым помощником капитана. Также Арон изучил некоторые местные обычаи, для того, чтоб не ударить в грязь лицом и не сделать что-то неподобающего для местного населения. Но, не смотря на это, мальчишка все равно волновался и понятия не имел, как именно заговорить о помощи.
Через некоторое время Арон услышал шуршание листвы. Он тут же застыл, вновь глубоко вздохнул и спокойно проговорил на местном:
- Пусть пламя солнце никогда не погаснет над твоей головой, друг!
Речь у местных была грубая и наполнена неким треском, словно трещащие в огне дрова.
Из кустов неуверенно вышли двое высоких, загорелых мужчин с копьями наготове. Одеты они были в белые одежды украшенные красными языками пламени, а длинные волосы были настолько рыжие, что в солнечных лучах казались огненными.
- Кто ты? - спросил тот, кто выглядел на несколько лет старше и смотрел на Арона напряженным взглядов желтых глаз.
Мужчина не ответил на приветствие Арона и это был плохой знак, но мальчишка все равно не дал панике одолеть себя и спокойно произнес другую традиционную фразу:
- Я путник, пришедший сюда по зову огня.
Аборигены удивленно переглянулись, после чего опустили копья, и старший ответил, с проскользнувшей в голосе радостью:
- Ты пришел вовремя, путник. Пламя ждет свою жертву завтра на рассвете.
- Какую жертву? - ошарашено спросил Арон, а двое мужчин двинулись к нему.
- Пойдем с нами, путник, - проговорил старший и протянул ему руку, от которой Арон непроизвольно дернулся.
Старший нахмурился и заговорил ласковым голосом:
- Пламя призвало тебя сюда стать его данью. Идем с нами.
Становиться чьей-то данью-жертвой Арону не хотелось. Он сделал несколько шагов назад, в мыслях ругая чертовую Совесть.
Значит, вот какую помощь он должен оказать? Он как сумасшедший мчался сюда за тем, чтоб руна не выжгла его сердце, лишь за тем, чтоб его принесли в жертву местному божеству?!
В его голове раздался мерзкий женский смех.
Арон сделал еще два шага назад и грубо сказал:
- Никуда я с вами не пойду и в жертву принести себя не дам!
Мужчины вновь переглянулись, после чего решительно двинулись к нему.
Вырваться из сильных рук Арон не смог, а потом его вовсе ударили по голове и лишили сознания.
***
Арон стоял возле столба, со связанными за спиной руками, и наблюдал за жрицей Пламени - старой женщиной в красной мантии и факелом в руках, чьи длинные аж до самых пят волосы, не смотря на возраст, до сих пор не поседели, а сверкали янтарем.
Очнувшись в землянке, Арон обнаружил себя в компании пяти мальчишек и двух девчонок, примерно его возраста, которые, так же как он, не пожелали добровольно отдавать себя в дань Пламени. Остальные протесты не выказывали, поэтому дожидались рассвета дома. Пленники рассказали ему, что несколько дней назад вулкан вдруг пробудился, и тогда жрица сказала, что это Пламя гневается на них и только кровавая жертва может вновь успокоить разгневанное божество.
Жрица запела. Ее старческий голос был хрип и сух, как мертвое дерево, но люди с каким-то странным блеском в глазах продолжали восторженно ее слушать.
Темно-синее небо стало светлеть, а горизонт медленно алеть, словно чья рука провела по линии кисточкой с красной краской.
Помимо Арона и тех семи пленников, в жертву Пламени жрица хотела принести еще порядком тридцати мальчишек и девчонок, некоторые из них были совсем еще малышами. Двое малышей ревели и просились к мамам, но благоговейно слушающим жрицу людям не было до них никакого дела.
Арон с дикостью смотрел на происходящее, не понимая, как можно так просто взять и принести своих детей в жертву, и тем более как можно самолично отправиться на гибель. Он кричал, пытался вразумить их, но все кончилось тем, что ему попросту воткнули в рот кляп. И тогда Арон обратился к той, кто могла его услышать и помощь.