Выбрать главу

Ну, Мишка оставил портфель, побежал туда. Вскоре вернулся, смеётся:

— Это Тимка! Опять бузу развёл…

На площадке тоже стали смеяться. Потому что Тимку у нас вся школа знает. Да что там школа! Он даже в милиции известен. Прямо-таки знаменитость. Специалист по всяким историям и скандалам.

Ребята перемигиваются, кричат мне:

— Беги, выручай дружка!

Неохота мне с площадки уходить. Я как раз на четвёртый номер переместился. Самое моё любимое место: у сетки, все мячи тебе идут. Гаси!

Но ничего не поделаешь. Надо Тимку вызволять.

— Становись, — кивнул я Мишке, а сам быстро натянул куртку, помчался на стройку.

Тимка — мой приятель. Уже давно, с пятого класса, мы дружим. Хотя, сказать по чести, дружить с Тимкой ой как трудно! Всё у него не как у людей.

Вот, например, волейбол. Пасует Тимка не ахти как и режет чаще всего в сетку. Но шумит!.. За всю команду!

— Аут!

— Сетка!

— Четвёртый удар!

Голос у него пронзительный, как милицейская сирена. У Тимки всегда голос становится противно-визгливым, когда он волнуется.

Ребята злятся. Подумаешь, «борец за справедливость»! Судья всесоюзной категории! Лучше бы кидал точнее.

А Тимка спорит, горячится. Говорит-говорит, а сам вдруг глаза прикроет и так вот, зажмурившись, дальше строчит. Потом разлепит глаза, потом опять зажмурит. Как курица. Ребят это и смешило, и раздражало. Из-за этой куриной привычки его так иногда и дразнили: «Тимка-курица».

А историй Тимкиных — не перечесть. Прямо какой-то «исторический ребёнок», как однажды сказал наш физик.

Однажды Тимку даже в милицию потащили. Пришёл милиционер в школу к директору и говорит:

— Есть у вас такой ученик — Тимофей Горелых?

— Натворил что-нибудь? — насторожился директор.

— С финкой на одного гражданина кидался.

Директора аж в краску бросило. Ну, вызвали, конечно, Тимку. Прямо с урока сняли. Милиционер спрашивает:

— Было такое? Кидался ты с финкой на гражданина Мальцева в деревне Дудинка?

— Нет, — говорит Тимка. — Не кидался.

— То есть как не кидался? Вот же заявление от гражданина Мальцева…

— Не кидался, — говорит Тимка. — А так… слегка пригрозил…

Ну, в общем, выяснилась такая история. Тимка жил в этой Дудинке летом у бабушки. Однажды вечером идёт он по дороге, видит, на обочине женщина сидит, охает, левой рукой за грудь держится.

— Вам плохо? — говорит Тимка.

— Заболела, — шепчет женщина. — В больницу бы… Однако не дойти…

А дорога пустынная, машины по ней редко ходят. Одна появилась, женщина подняла руку, но машина проскочила мимо, даже скорости не убавила. Потом грузовик мелькнул и тоже не остановился.

— Ладно! — нахмурился Тимка.

Стоит около женщины. Наконец из-за поворота «Волга» выскочила. Тимка сразу посреди дороги стал, руку, как регулировщик, поднял.

— Стой!

Машина, скрипнув тормозами, остановилась.

— Чего хулиганишь? — сердится водитель. — Сойди с дороги!

А Тимка:

— Вот женщина заболела. Свезите в больницу.

— Не по пути, — говорит водитель. — И вообще… Может, у неё заразное. Тут спецтранспорт нужен.

Хочет ехать дальше. А Тимка не уходит с дороги.

— Вы обязаны, — говорит, — отвезти. Как вам не стыдно!

— Ты меня не стыди! — рассердился водитель. — Я тебя знаю. У бабки Анфисы живёшь. Вот я ей пожалуюсь. А ну, с дороги!..

Тогда Тимка вынул из кармана перочинный ножик.

— Ты что? Убьёшь меня? — усмехается водитель. Но сам, между прочим, побледнел.

— Убивать не буду, — говорит Тимка. — А шину проколю. Из принципа проколю. Честное пионерское…

— Я жаловаться буду! — раскипятился водитель.

Но, в общем, всё-таки отвёз больную.

…Выслушали милиционер и директор эту историю, переглянулись.

— Н-да, — говорит директор. — Однако… Всё-таки… Если все будут за ножи хвататься…

— Угрожать запрещено, даже словами. А тем более холодным оружием, — говорит милиционер. — Придётся тебе проследовать…

Отвёл Тимку в отделение. Долго там беседовали с ним. В конце концов взяли слово, что больше ножом махать не будет. Отпустили…

Да мало ли подобных «подвигов» числилось за Тимкой?! У него прямо-таки талант особый: обязательно, хоть раз в неделю, да впутается в какую-нибудь историю. «Исторический ребёнок»! И совсем не все Тимкины дела оканчивались благополучно.

Однажды, на майские праздники, спускался Тимка по своей лестнице. Подошёл к четырнадцатой квартире, уже руку поднял, чтобы позвонить, — там у него дружок Володька жил, — да вспомнил, что Володька вместе с родителями на собственном «москвиче» в Ригу укатил.