— Вполне. — Ответила.
Яшка хмыкнул и съязвил.
— Теперь хоть буду знать, как твое довольное лицо выглядит. — Паразит лысый явно издевался.
Полина почему-то встрепенулась.
— Так, все, нам пора. — Громко заявила она и, схватив Веньку, потащила его на выход.
Хохриков устало опустился на стул рядом со мной и тихо попросил.
— Сядь.
Я секунду поколебалась, но все же послушалась. У самой ноги гудели, и тело ломило от сегодняшних приключений. На сто процентов я еще не оклемалась, так что перегружать организм было лишним.
— Я сегодня посплю на полу во второй комнате на втором этаже. — Сразу перешла к делу.
Яков мрачно на меня глянул. Вроде, с виду добродушная морда, а взгляд у него, как у снайпера в сезон охоты. Или он только на меня так смотрит? Надо бы понаблюдать.
— Нет. — Четко отрезал он. — Сегодня спишь на диване. — Добавил.
Я насупилась.
— К Тольке уйду. — Пригрозила.
Мужик гадко улыбнулся.
— Ребенка тут оставишь? — Спросил он.
Я нащупала на столе салфетку и швырнула в него. Жаль, тяжелее ничего не нашлось.
— Решил манипулировать ребенком? — Спросила, ничуть не злясь, так как сама такая же.
— Да. — Сознался он. — А теперь снимай одежду, посмотрю, как все заживает.
— Нормально все заживает. — Решила соврать я.
Хохриков задумчиво побарабанил пальцами по столу.
— Знаешь, Корсаров сказал, что для опеки было бы лучше, если бы я на тебе….
— Даже не говори этого слова. — Предупредила. — Ладно, смотри. Извращенец. — Стянула с себя футболку.
Яшка хмыкнул, взял меня за плечи, поднял на ноги и подтолкнул в сторону гостиной. Послушно дошла до дивана, куда меня настойчиво положили. Лежу, изучаю потолок, пока он расстегивает на ребрах корсет, который прописал врач.
— Болит? — Спросил он, надавив на зеленоватое огромное пятно, которое было на животе. Гематома почти сошла, но травмы все еще чувствовались.
— Слушай, еще раз так спросишь, я тебя отделаю, а потом буду на синяки нажимать и ласковым голосом то же самое спрашивать. — Огрызнулась.
Он вздохнул, отклеил пластырь от проколов, через которые мне селезенку ушивали, и осмотрел поджившие ранки. Достал из кармана крем и принялся намазывать поверхность.
— Обезболю. — Пояснил он свои действия.
Я раздражённо фыркнула, но мешать не стала. Проходили уже, он меня наручниками (откуда только взял) к кровати пристегнул и все равно намазал. Упертый мужик.
Вот и сегодня, намазал, приклеил снова пластырь, застегнул корсет и накрыл меня пледом.
— Спи.
А я что-то так сегодня вымоталась, что даже спорить не хотелось. Да даже сил на душ не осталось. Закрыла глаза, слушая тихие шорохи и передвижения Хохрикова по дому. Нашла в себе силы и передвинулась немного, освобождая место под еще одного человека. Я достаточно худая, так что места должно хватить и на Якова. Я ж не зверь какой, под порог на коврик его из собственного дома не выгоню.
Он еще немного пошуршал по дому и, наконец, лег позади меня на диване. Я тут же провалилась в дрему. Никогда не смогу уснуть, если по дому кто-то ходит. На грани сознания почувствовала, как на мой живот, затянутый в корсет, легла большая теплая ладонь.
Утро мое началось с тихого разговора, который происходил на кухне. Открыла глаза, зевнула и потерла лицо. Вроде бы, вчера и уснула не поздно, а все равно суставы немного ломит и общее состояние оставляет желать лучшего. Подтянулась, одним движением встала с дивана, немного размяла мышцы и принялась отжиматься. Потом приседания, растяжка, стойка на руках. Все, программа минимум выполнена. Теперь можно в душ и позавтракать.
Вымылась минут за десять, натянула на себя привычные спортивные брюки и майку и отправилась на кухню. Потрепала по макушке Кольку, уплетавшего простую яичницу с колбасой, которую додумался сделать Хохриков, и налила себе свежеприготовленного кофе.
— Я на работу сейчас уеду. К обеду подвезут мебель, присмотри. — Распорядился Яшка.
Я чуть не подавилась.
— Чего это я? — Насупилась.
Он как-то плотоядно окинул мою тощую фигуру взглядом и спросил.
— Будем дальше делить диван?
— Мебель, так мебель. — Быстро согласилась я. Шантажист хренов.
Он разочарованно поморщился и молча вышел из кухни. Колька все так же давился завтраком, пытаясь набить рот посильнее.
— Не спеши. — Села напротив ребенка. — Вас что, в интернате не кормили? — Спросила.
Парень тут же скис и принялся ковыряться в тарелке, тщательно пережевывая то, что было у него во рту.
— Кормили. — Ответил он через минуту. — Но там все такое было…. Невкусное и для здоровья полезное. — Вздохнул он.
Я хмыкнула, отпив кофе.
— Такое тебе у нас точно не светит. У тебя будет вредная и вкусная пища. И будешь ты толстый и прыщавый. — Предупредила его. Ни я, ни Хохриков что-то изысканное готовить не умели.
Парень радостно кивнул и снова набросился на еду.
— Теть Маш, а я у вас надолго? — Спросил он между кусками колбасы.
Я задумалась.
— Ну, если все нормально, то лет на восемь то точно. — Ответила. — Если захочешь, конечно. — Неволить я никого не собиралась.
Он радостно закивал. Видимо, в приют ему совсем не хотелось. А я начала думать, чем бы занять мальца до обеда. Потом-то понятно, приобщим ребенка к прекрасному, к сборке мебели. А с утра чего делать? Я все еще была на больничном, да и на работу везти его пока не хотела. Взяла телефон и набрала нужный номер.
— Теть Саш, утро доброе. — Додумалась поздороваться.
— Марья? — Удивилась тетя.
— Ага, я. — Созналась. — Теть Саш, слушай, а ты чем Дюху с Виталиком занимала, когда им лет по десять было? — Поинтересовалась я.
В трубке раздалось молчание и что-то сгрохотало на заднем фоне.
— Маш, я даже спросить боюсь, зачем ты задаешь такие вопросы. — Наконец, призналась она. — Но мальчики такого возраста любят стрелялки всякие, технику, подвижные игры. Это лет с тринадцати их из-за компьютера было не вытащить….
— Я поняла. — Перебила. — Спасибо.
Отложила телефон и задумчиво посмотрела на ребенка, быстро допивающего молоко. Стрелялки, подвижные игры…. Нет, стрелять ему ее рано, отдачу не сдержит. А вот подвижно потренироваться…. Где-то у меня был набор метательных ножей.
— Коль, а хочешь, я тебя поучу ножи метать? — Спросила. Вдруг, не захочет.
Глаза мальца тут же загорелись интересом.
— Настоящие метательные ножи? — Он радостно захлопал ресницами.
Я коварно улыбнулась.
— Идем, найдём инвентарь и на улицу.
Яков
Я задумчиво повернул руль к конторе. Прежде чем ехать к своей стройке, хотел поговорить с Геком об опеке. Все-таки опека и усыновление — разные вещи и хотелось бы знать, в чем различия.
Вот только вырулив на стоянку, я, дернув ручник, выскочил из машины и побежал разнимать двух дерущихся мужиков. Точнее оттаскивать Корсарова, избивающего несопротивляющегося Толика.
— Твою мать, Гек! — Рявкнул я, когда он меня с силой отпихнул и вновь бросился на плохо стоящего Гарина, сбив его с ног.
С крыльца уже сбегали Виталик с Артемом. Втроем нам удалось оттащить небольшого с виду Гека от избитого Толика.
— Пустите. — Дернул плечами Генка, мрачно сверлящий севшего на земле замдиректора неприязненным взглядом.
— Успокойся. — Виталик встряхнул Корсарова за плечи. — Быстро рассказал, почему взбесился. — Приказал он.
Гек сплюнул на землю и выдавил из себя.
— Олька.
Все почему-то посмотрели на крыльцо, где стояла хрупкая девочка подросток и с ужасом смотрела на бегущую по подбородку Гарина кровь. Толик тоже не сводил с нее глаз.
— Совратил? — Спросил я, глядя, как девочка забежала внутрь здания.
Корсаров как-то иронично хмыкнул.
— Если бы совратил, то уже женился бы. — Предупредил он так, чтобы Толик слышал.