Принято считать, что однажды утром мистер Джессен вышел из своего дома и спросил у изумленного разносчика молока, почему тот сегодня не наполнил выставленный у его двери бидон, после чего молочник прямиком направился в полицию. Тут нужно сказать, что исчезновение «Лонга» (пожалуй, дабы избежать неразберихи, правильнее будет его называть тем именем, под которым он был известен на Пресли-стрит) вызвало настоящую сенсацию: фотографии его дома и комнат были опубликованы во всех газетах; из-под пера газетных экспертов-криминалистов вышли десятки, если не сотни статей со всевозможнейшими объяснениями случившегося; кроме того, 37-й номер на Пресли-стрит на несколько недель превратился в Мекку для полоумных бездельников, которые собирались у этого здания и часами пялились на его голый фасад. Помня все это, можно не сомневаться, что, если бы молочник действительно существовал, его рассказ наверняка обладал бы той журналистской невоздержанностью, которая столь мила публике, приученной поколениями газетных писак к подобного рода развязкам.
Но в действительности мистер Лонг, «восстав из небытия», сам первым делом направился в Министерство внутренних дел, где поведал свою историю заместителю министра. Его не привезли на такси, и он не был доставлен туда в состоянии полного истощения, как ошибочно указала одна газета. Приехал он на втором этаже обычного автобуса и принят был незамедлительно. Когда мистер Лонг рассказал, что с ним случилось, его тут же провели к самому министру внутренних дел. В срочном порядке был вызван главный комиссар, который не замедлил явиться из Скотленд-Ярда в сопровождении суперинтенданта Фалмута. Мистер Эштон описывает все это весьма подробно.
«Каким-то невообразимым способом, — пишет он, — Лонг, или Джессен, похоже, сумел, используя находящиеся в его руках документы, обрисовать господину министру иностранных дел и полицейскому руководству свое положение в этом деле. Более того, эти загадочные документы произвели на мистера Риджвэя такое впечатление, что он не только не подписал прошение мистера Лонга об отставке, а, наоборот, полностью восстановил его в занимаемой им должности».
О том, как два из этих документов попали к Джессену или «Четверым благочестивым», мистер Эштон благоразумно умолчал, оставив Quai d’Orsay[9] и Петроград теряться в догадках. Дело в том, что эти бумаги (одна из них, подписанная французским президентом, а вторая — с размашистой подписью императора Николая) должны были находиться вместе с другими официальными бумагами в надежно охраняемом государственном архиве.
О трагедии в Карлби-мэншнс стало известно после визита мистера Джессена в министерство, и здесь уместнее всего будет процитировать «Таймс», поскольку это издание, тщательно избегающее на своих страницах каких бы то ни было сенсаций, свело отчет о случившемся к сухому пересказу фактов. Возможно, посвященный этой же теме рассказ, появившийся на страницах «Мегафона», выигрывает с литературной точки зрения, но объем данной книги не позволяет включить в нее тридцать три столбца текста, заголовков, портретов и схематических иллюстраций, при помощи которых эта развлекательная газета изложила своим читателям жуткие подробности этого дела. Итак, вот что написала «Таймс»:
«Вчера днем, в самом начале второго часа пополудни, руководствуясь полученной накануне информацией, суперинтендант Фалмут из Департамента уголовного розыска в сопровождении сержантов уголовной полиции Бойла и Лоули вошел в 69-й номер в Карлби-мэншнс, где проживает княгиня Сланович, молодая богатая русская аристократка. В номере на полу были обнаружены тела трех неизвестных мужчин. Впоследствии их опознали. Это оказались:
Лодер Бартоломью, 33 года, бывший офицер Кундорпской конной стрелковой части;
Рудольф Старкье, 40 лет, предположительно австриец, известный революционный пропагандист;
Анри Делайе Франсуа, 36 лет, француз, также связанный с пропагандистской деятельностью.
Причина смерти Бартоломью очевидна, по поводу остальных двух имеются определенные сомнения. Полиция, которая продолжает хранить молчание относительно этого дела, отказывается делать какие-либо заявления, пока не будет проведено медицинское освидетельствование.
Дело это представляется необычным еще и потому, что в комнате оказалось письмо, в котором сообщество, известное под названием „Четверо благочестивых“, берет на себя полную ответственность за убийство двух иностранцев. Кроме того, в комнате имеются странного рода разрушения. По имеющимся у нас на данный момент сведениям, хозяйку квартиры, графиню Сланович, найти пока не удалось».