Но эти две партии должны быть именно партиями, представляющими интересы старого и нового, а не интересы антагонистических социальных классов. Они не должны спорить между собой, о том, нужно ли нам строить коммунизм или не нужно (нет ничего хуже, когда общество вообще не знает в какую сторону оно идет), они должны лишь спорить о том, как его лучше строить. Партия консерваторов будет представлять интересы тех общественных групп, которые сложились при более низком уровне развития техники, когда общество еще нуждалось в большем количестве моральных и правовых ограничений. В силу этого они окажутся хранителями остатков "коммунистической религии" и сторонниками социально-психологических решений возникающих социальных проблем. Они будут охранять население от негативных последствий научнотехнического прогресса, и осуществлять социально-психологические решения тех проблем, которые при текущем уровне развития технологии пока еще не могут быть решены чисто техническими способами. На роль такой консервативной партии вполне годятся традиционные коммунистические партии. Они не требуют дополнительных описаний - все их и так знают.
Что же касается партии реформаторов-прогрессистов, если угодно, партии технокоммунизма, то ее надо строить с нуля. Это должна быть партия, выражающая интересы новой исторической силы советских инженеров и ученых, тех, чьи таланты и знания недостаточно полно были востребованы в Советском Союзе, и оказались вовсе не нужны после его развала. Это должна быть партия, которая будет искать технические решения встающих перед обществом проблем, пробивать финансирование крупных технических проектов, обеспечивать сохранение и развитие системы научнотехнического образования.
В классической однопартийной коммунистической системе одна партия сосредотачивала в себе одновременно две функции: хранительницы коммунистических идеалов, и силы, определяющей путь, по которым к этим идеалам следует приближаться. Иными словами, единственная партия обладала монопольным правом указывать, каким именно путем следует идти к коммунизму. Путь этот определялся в результате внутрипартийной борьбы, в результате которой к власти приходил новый генсек и разворачивал партийную линию так, как он считал нужным. В результате и получались все эти шараханья из стороны в сторону, не всегда соответствовавшие реальным потребностям страны. При двух- (или много-) партийной системе разные партии смогут предложить народу разные пути достижения идеалов. Но чтобы они предлагали разные пути достижения именно одних и тех же идеалов, относительно которых существует согласие во всем обществе, функцию сохранения идеалов необходимо у конкретных партий отобрать и вынести ее на уровень конституции страны. Проще говоря, фундаментальные идеалы и цели, которые ставит перед собой общество, должны быть ясно прописаны в конституции страны, и политические партии, цели которых противоречат этим фундаментальным идеалам и целям всего общества, должны быть запрещены.
"Опять запреты!" - воскликнет тут читатель - "А как же быть со стремлением человечества к свободе?" Здесь мы сталкиваемся с тем обстоятельством, что не все проблемы, стоящие перед человеческим обществом могут быть немедленно, прямо здесь и сейчас, решены чисто техническими средствами. На протяжении какихто исторических периодов приходится прибегать к социальным запретам. Если этого не сделать вовремя, путь к техническому решению проблемы может вообще оказаться закрыт, и социальные запреты станут практически вечными. Вообще говоря, законодательство любой, даже самой свободной и демократической из ныне существующих стран представляет собой длинный список всевозможных запретов, список того, что гражданам этих стран в настоящее время делать нельзя. Этот список запретов объективно отражает тот уровень свободы, который реально достижим при сегодняшнем уровне развития технологий. Мы не можем быть более свободной страной, чем эти страны, пока у нас нет более совершенных технологий, чем у них. Более того, пока у нас такой же уровень технологий как у них, мы не можем себе позволить такой же уровень свободы как у них - даже при одинаковом технологическом уровне, Россия все равно оказывается беднее Запада из-за климата, и эта бедность накладывает на нас дополнительные ограничения.
Одним из фундаментальных идеалов общества, которые я предлагаю записать в конституции "Советии", должен быть идеал непрерывного технического прогресса и поиска решения социальных проблем техническими средствами. Если какая-то партия станет выступать за применение исключительно социальных решений проблем (т.е. попросту говоря, всевозможных запретов), возникнет опасность, что движение общества к свободе прекратится, и запреты, предлагаемые этой партией, станут вечными. Для того, чтобы защитить движение к свободе и отмене всяческих запретов, неизбежно придется запретить препятствовать этому движению.
9.1.3. Недостатки демократии, не ограниченной идеократией.
Выше мы видели, что свободный рынок, не направляемый и не корректируемый системой идеалов и ценностей, может быть чрезвычайно опасен и может привести страну к катастрофе. Все развитые капиталистические страны с успешно развивающейся экономикой - это страны с развитой идеологической системой. Однако система эта настолько традиционна и привычна, настолько укоренена в религии, культуре, традициях и обычаях этих стран (в "менталитете" народа), что обычно не замечается исследователями экономики этих стран, и потому их успехи приписываются исключительно действию свободного рынка. Только попытка построить в нашей стране рыночную экономику, не имея при этом соответствующей идейной и культурной основы, выявила важность такой основы.
Но правильная идеологическая основа важна для нормальной работы не только экономической, но и политической системы общества. Демократия - это всего лишь инструмент для выражения желаний и устремлений народа, средство заставить власти учитывать эти желания и устремления. Но желания и устремления эти, в конечном счете, определяются идеалами и ценностями.
Поэтому подконтрольность власти народу - вещь очень опасная, если народ недостаточно цивилизован (то есть, не приобщен к идеологии гуманистической цивилизации). Мы это уже проходили в очень недавнем прошлом. Введите демократию в недостаточно цивилизованной стране - и нецивилизованное большинство (теоретически - 51% населения, но при общей аполитичности населения достаточно 20-25%-ного политически активного меньшинства) тут же проголосует за то, чтобы не работать, прекратить все научные исследования, и жить исключительно за счет выкапывания и продажи полезных ископаемых. Это может привести к полной остановке технического прогресса (что и наблюдается сейчас в нашей стране).
Во всяком нормально функционирующем демократическом обществе недостатки демократии компенсируются тем, что можно было бы назвать "идеократией", т.е. властью идей, ценностей и идеалов. В цивилизациях основанных на религии идеократия обычно представлена традиционными религиями. Она настолько привычна и сама собой разумеется, что западные исследователи демократии часто не замечают присутствия в обществе идеократических структур наряду с демократическими, и описывают демократию как нечто, существующее в идейно-ценностном вакууме. Однако, в рамках атеистической цивилизации идеократию необходимо строить совершенно осознанно, иначе демократия, не уравновешенная идеалами и ценностями, способна привести общество к катастрофе.
Власть должна подчиняться не только народу, а определенным моральным и идеологическим принципам, воплощенным в законах, а также в уставах и программах общественных институтов (партий, профсоюзов, обществ и пр.). При этом крайне желательно, чтобы каждый из общественных институтов был сконструирован так, чтобы контролировать соответствие этим принципам других институтов (т.е. обеспечить систему сдержек и противовесов.). Этим же принципам должен подчиняться и народ. В идеале желательно стремиться к такому устройству общества, при котором вообще нет разделения на народ и власть, и все служат идеям, а не начальникам. Я называю такое устройство общества идеократией.
Предвижу вопросы о том, что делать при идеократии с инакомыслящими. Вообще-то, проблема преследования инакомыслящих может возникнуть при любом устройстве общества. Даже при самой идеальной демократии агрессивное большинство всегда может легко затравить "белую ворону" "большинством голосов" (Сократ был отправлен на тот свет в результате вполне демократической процедуры). Смягчить проблему может четкая юридическая формулировка как самих основополагающих идеологических принципов и установок, так и того, какие действия могут считаться угрозой для эффективного проведения этих принципов в жизнь, с возможностью обжалования в суде в случае необоснованных преследований. Иными словами, необходимо эффективно действующее правовое государство, в котором разрешено все, что не запрещено, но то, что запрещено, действительно не допускается (первоначальная основная идея перестройки, погибшая вместе с перестройкой).