- Я слышала, что ты хотел получить профессию каменщика или бетонщика? - спросила неожиданно Елизавета.
- Да, для детдомовца и это было бы счастьем, - ответил он без всякой наигранности.
Дубогорова смотрела чуть вбок и Николаю показалось, что ее взгляд стал каким-то невидящем и стеклянным. Прошло больше минуты прежде чем она повернулась к собеседнику и произнесла:
- Ты говорил о симбиозе, Коля... С природой ничего не поделать, и я уже давно стареющая женщина. Доктора, кремы, примочки, растворы бессильны против набегающих лет. Мы можем заключить с тобой устный контракт. Я тебя одеваю, обуваю, кормлю, пою и обучаю. Ты поступишь в университет на выбранную специальность, по окончанию устроишься на приличную работу, квартиру и машину я тебе тоже куплю. После университета еще будешь со мной три года, это будет, как в советское время, отработка. И потом свободен, как ветер. Но если захочешь остаться - я возражать не стану.
Евлампиев, примерно, предполагал о подобном предложении, и оно не свалилось, как снег на голову летом. Восемь лет - это совсем не малый срок. Она молодится, но будет стареть с каждым годом все больше и больше.
- Я полагаю, что у меня выбора нет, - ответил Николай, - но я совсем не знаю тебя, Лиза. Как у тебя обстоят дела с гипертрофированной ревностью? Учеба в университете предполагает общение со сверстницами...
- Ты весь какой-то советский, Коля, сейчас таких не производят уже, - задумчиво произнесла она, - но я этому рада, раньше подлости было гораздо меньше.
- У простых людей - да, согласен.
Елизавета посмотрела на него пристально и отвернулась.
- Ты динозавр, Коля, и лучшие отношения между людьми остались в советском периоде. Но кто-то возразит мне сразу, скажет о цензуре, расстрелах и прочих действиях Советов. А я бы ответила, что вседозволенность хуже цензуры, а таких, как Немцов, царство ему подземное, Навальный, Дадин, Касьянов... необходимо ставить сразу к стенке. Это мое личное мнение, и я вправе его иметь. Такие, как Навальный, назовут меня коммунисткой, хотя я не была ею и не стану. Я очень богатая женщина, Коля, и свои миллиарды заработала честным путем. Честность - это тоже относительное понятие, конкретное действие может быть принято честным или бесчестным в разные десятилетия. Но большинство своего капитала я заработала тем, что меня мужики всерьез не воспринимали. Честно ли быть женщиной, Коля, что скажешь?
- Может ли из ребра правды получиться ложное новообразование, как ты думаешь сама, Лиза?
Она резко повернулась к нему и засмеялась от души. Потом произнесла:
- Да, ты достоин лучшего. Говоришь, что выбора у тебя нет, а сам предложишь официальный брак? По существу, это ничего не меняет и наш устный контракт останется в силе. В законном браке тебе будет легче общаться в социальной среде. Я не права?
- Да, Лизонька, ты права. А как насчет совместимости двух неглупых разнополых людей, она возможна?
- В нашем случае вполне возможна. Когда один любит, а другой терпит - возможно все.
- Не совсем соглашусь с тобой, Лиза, я еще не познал любовь, но быть с тобой мне приятно. Полагаю, что мы утрясли все наши юридические вопросы и приступим к обыкновенному быту. Что у нас будет на обед? Я бы предпочел борщ или солянку, а вечером шашлыки собственного производства...
* * *
Ольга часто вспоминала встречу мужа и генерала, начальника МВД области. Что странного было в том разговоре, что бросалось в глаза? Илья не ответил прямо на вопросы генерала, но повторил несколько раз две фразы: "похищение, изнасилование, убийство, расчленение на органы" и "нет тел, дел, заявлений" ... Последнее как раз понятно, он сам объяснил - "тела закапывались, сжигались, растворялись в кислоте". Нет заявлений... допустим, что нет родственников у погибших, искать некому. Но друзья, знакомые, работодатели? А если и этого нет? Ну конечно же, конечно, их никто и не ищет! В восемнадцать лет ушел из детского дома и во взрослую жизнь не успел войти. Если все четко подкорректировать, то никаких заявлений ни от кого не поступит. Похищай, насилуй, отправляй на органы - вот о чем говорил Илья, восхитилась Ольга. Люди исчезали вместе с событием преступления. И брать таких преступников необходимо только с поличным. Как же генерал-то об этом не догадался, он же профессионал все-таки?
Илья Громов позвонил Пиорскому утром.
- Антон Яковлевич, здравствуйте, это Громов. Удобно говорить, есть минутка?
- Здравствуйте, Илья Антонович, слушаю вас.
- Настала пора продолжить наш прошлый разговор. Супруга подъедет к вам и все объяснит. Вы, пожалуйста пригласите на встречу начальника отдела и оперативников, тех, которые станут непосредственно заниматься этим делом. В десять она будет в управлении, вам удобно?
- Да, конечно, пусть она захватит с собой паспорт и зайдет в бюро пропусков, пропуск я закажу.
- Антон Яковлевич, ваш офицер должен встретить ее лично на входе и всем не обязательно знать, что она Громова. Для ваших оперативников и стражи на входе она просто Ольга Егоровна. До свидания.
Пиорский рассвирепел и ударил кулаком по столу - вечно мудрит этот чертов Громов и пытается унизить. В бюро пропусков его козе зайти, видите ли, западло. Но что делать - он может скинуть информацию старшим братьям, а те уцепятся за нее с удовольствием. В последнее время все значимые преступления пресса связывает с ФСБ. Раскрывает полиция, а они умеют подать себя, этого у них точно не отнимешь.
Капитанша в полицейской форме встретила и провела Ольгу на четвертый этаж в кабинет генерала. Он принял ее с показным радушием и после приветствий предложил чай и кофе. Но она отказалась.
- Ольга Егоровна, офицеры сейчас подойдут, но я хотел бы один вопрос уточнить тет а тет. Илья Антонович не приехал лично и отправил вас. Вы, деточка, разбираетесь в оперативной работе? - задал вопрос генерал, внутренне торжествуя победу хотя бы над ней, ведь она тоже Громова.
Ольга поняла Пиорского, но играть в слова ей совсем не хотелось.
- Совершенно не разбираюсь в оперативной работе, Антон Яковлевич, но я умею думать. Илья мне ничего не объяснял, и я не сразу, но все-таки сделала вывод из его информации, которую вы тоже слышали, но пропустили мимо ушей. Он повторил несколько раз тогда: "похищение, изнасилование, убийство, расчленение на органы" и "нет тел, дел, заявлений". Повторяю, что не сразу, но все-таки поняла, что Илья как раз и говорит о конкретике преступлений. Вы, дедушка, не умеете думать?
Пиорский не скрывал ярости, глядя на улыбающееся лицо.
- Вы, вы...
- Мне уйти? - задала вопрос Ольга.
Пиорский мог попуститься всем, черт с этим раскрытием преступления, которого нет. Но он понимал, что ФСБ выставит потом его на посмешище. Невероятным усилием воли он сдержал себя.
- Извините, Ольга Егоровна, я погорячился, извините.
- Принимается, приглашайте своих оперов.
Генерал по селектору сообщил той самой капитанше в форме: "Пусть заходят". Ольга видела в приемной, когда входила, полковника и двух мужчин в гражданской одежде. Пиорский представлял их по ранжиру:
- Начальник отдела управления уголовного розыска полковник полиции Елистратов Виктор Афанасьевич; старший оперуполномоченный по особо важным делам майор полиции Барановский Игорь Павлович; оперуполномоченный по особо важным делам капитан полиции Полищук Владимир Борисович. А это Ольга Егоровна, прошу любить и жаловать.
- Господа офицеры, - начала Ольга, - информацию, которую вы сейчас услышите, необходимо оформить рапортом или провести через агентурный аппарат, получить соответствующую резолюцию руководства и начать проверку.
- Извините, Ольга Егоровна, - перебил ее полковник Елистратов, - вы из ФСБ или из центрального аппарата МВД? Информация усваивается лучше, когда знаешь ее источник.