Обвинения англичан, служивших в советской разведке, в гомосексуализме начались, как только из Англии бежали Берджес и Маклин. Газета «Санди диспетч» выступила с утверждением, что вообще в Форин оффис широко распространены сексуальные отклонения (в то время половые отношения между мужчинами в Англии были уголовно наказуемы). Министр иностранных дел лейбористского правительства, только что сменивший на этом посту видного английского политического деятеля Э. Бевина, когда его спросили в парламенте, так ли это и не собирается ли он посоветоваться с юристом на предмет подачи дела в суд на газету за клевету, ответил: «Я не хотел бы в данный момент давать ответ о юридической стороне дела. Я могу лишь сказать, что, видимо, я недостаточно долго работаю в Министерстве иностранных дел». И после того, как смех в палате общин стих, добавил, что «автор заметки не может считаться джентльменом, на которого нам следует обращать внимание».
Однако английские журналисты и политики не последовали его совету и продолжали смаковать эту тему. Когда позднее, четыре года спустя после опубликования «Белой книги» о Берд-жесе и Маклине, палата вновь вернулась к обсуждению вопроса о «беглецах», лорд Астор, выступая в прениях, сказал: «Я не принадлежу к тем, кто считает, что гомосексуализм — преступление. У тех из нас, кто, к счастью, является нормальным человеком, может быть только чувство жалости к таким людям. Но когда это является преступлением, позорит страну и делает людей потенциальными объектами шантажа — в таких случаях надо раз и навсегда установить, что люди с подобными отклонениями не могут использоваться на дипломатической работе».
Сейчас в значительной части мира, особенно в США, Англии, Канаде, вопрос о гомосексуализме и лесбиянстве поставлен в плоскость признания прав человека, прав личности на свою частную жизнь, а преследование этого рода «меньшинств» равнозначно геноциду. В те же годы, о которых я пишу, эти сексуальные отклонения считались аморальными, особенно в России. Когда в рукописи одной из своих книг я упомянул эту проблему, заведующая редакцией, интеллигентная и милая женщина, очень просила меня убрать страницы, посвященные этой теме. «Давайте не будем портить книгу», — просила она. Беседуя с сотрудниками внешней разведки России (они не очень любят, когда упоминают их имена — не буду делать этого и я), я спросил: «Действительно ли некоторые члены «большой пятерки» были гомосексуалистами и ставил ли КГБ цель искать агентов в этой среде?». И получил такой ответ: «На ваш первый вопрос мы не можем категорически ответить, хотя не исключаем, что в отношении некоторых из них упреки могут быть справедливы. Но разведка ведь базируется прежде всего на документах, а такого рода документальными данными в отношении Бланта мы не располагаем, а потому и воздерживаемся от категорического суждения. (Другой советский разведчик, знавший Бланта, правда, подтверждал эти слухи о нем. — В.П.) Что касается отношения КГБ к подобного рода лицам, то оно в значительной степени определялось, во-первых, тем, как относились к этой категории людей местные власти и общественность страны и, во-вторых, как реагировало окружение разведчика в стране его работы на его поведение. Если не слишком осуждающе и враждебно, то и мы не видели препятствий для его использования в нашей системе. При вербовке агентов особого внимания на этих лиц мы не обращали».
У меня нет оснований не доверять этим оценкам. Меня, однако, не могли полностью удовлетворить те устные сведения, которые я получил от наших разведчиков, и я официально запросил Центр зарубежной разведки относительно гомосексуализма Бланта и его увлечения спиртным.
Изучив личные дела Бланта, мне дали такой ответ: «В деле имеются сведения, свидетельствующие о том, что разведка знала о гомосексуальных наклонностях Бланта, которые он не скрывал. О его пристрастии к спиртному нам известно не было».
Устно лица, непосредственно знакомившиеся с делом Бланта, добавили, что проверенных данных у них нет и окончательного вывода, был ли Блант гомосексуалистом или нет, они сделать не могут.
Я бы не стал останавливаться на этом обвинении, тем более что гомосексуализм в Англии — распространенное явление, в том числе в армии, во флоте и даже, утверждают, в королевской семье. Повторяю, я не стал бы распространяться об этой стороне жизни, если бы обвинения были действительно полностью доказаны. Но в отношении Бланта в доказательство его принадлежности к этой группе вместо фактов приводятся какие-то нелепые доводы. Один из них — он снимал квартиру вместе с другими молодыми людьми. Но это обычная практика, когда одному холостому мужчине снимать целую квартиру слишком дорого. Другой довод — он любил клубы, в которые допускались только мужчины. Но в Англии раньше во все клубы, а сейчас в большинство из них допускаются только мужчины. Третий — он путешествовал по Европе, как правило, со своими друзьями-мужчинами. Но что в этом необычного, тем более что его путешествия носили чаще всего научный характер. А если бы он путешествовал с женщинами, то его обвинили бы в моральной распущенности?