Существует и еще одно предположение. Возможно, с наиболее серьезными и неприятными для Короны документами Блант решил не знакомить Москву. Если так, то это еще раз характеризует Бланта с положительной стороны — он не хотел давать органам КГБ материалы для вмешательства во внутренние дела Англии.
Кто стоял за Блантом?
Иногда возникает вопрос: почему работа по изъятию документов была поручена именно Бланту, почему Моршед не мог исполнить ее один и, наконец, почему король принял решение поручить это дело офицеру разведки?
Моршед пользовался полным доверием короля, но ему уже было более 50 лет, он служил в армии еще в Первую мировую войну. Ему нужен был помощник, и помощник молодой, знаток в вопросах истории и искусства и умевший добыть и доставить ценные документы. Одному такую работу, как показали дальнейшие события, было осуществить очень трудно, а может, и невозможно. Это должен был быть человек, которому можно поручить очень деликатное дело, так как оно касалось самого монарха, и лучше всего, чтобы это был родственник короля. С точки зрения Георга VI, Антони Блант был идеальной кандидатурой для такой миссии. Блант и Моршед знали и уважали друг друга, так что это были не два отдельных представителя, а единая сплоченная команда.
Остается еще один вопрос: почему Блант был назначен хранителем картин, советником короля, то есть на одну из самых высоких должностей при Дворе?
В обязанности хранителя входила не столько охрана картин (для этого была служба безопасности), сколько сохранение их в надлежащем порядке, размещение во дворцах в соответствии с определенными принципами, наблюдение за их реставрацией, отбор картин для экспозиций и, наконец, приобретение новых картин и их размещение. На этом посту должен быть настоящий знаток искусств высшего, «королевского» класса и абсолютно доверенное лицо.
Предшественником Бланта был сэр Кеннет Кларк, сын миллионера, который пользовался уважением королевской семьи и ее полным доверием. Сэр Кеннет окончил Оксфордский университет, стал историком искусств, директором Национальной картинной галереи. У него были превосходные отношения с Блантом. Они вместе сотрудничали в различных комитетах и комиссиях, имевших отношение к искусству. И когда встал вопрос о преемнике, то он сам предложил кандидатуру Бланта, чтобы передать любимое дитя в надежные руки, так как из всех искусствоведов страны Блант был самой подходящей кандидатурой для открывшейся вакансии.
Немалую роль сыграло и то обстоятельство, что Блант очень хорошо зарекомендовал себя, работая в Виндзорском дворце в течение двух лет до этого над каталогом акварелей. Он уделял работе во дворце все свое свободное время. Придворные короля, а потом и члены королевской семьи обратили внимание на молодого офицера, увлеченного работой над творениями великих мастеров прошлого.
И наконец, последнее, но это не значит, что не самое важное, — поддержка Бланта Оуэном Моршедом, и не просто поддержка, а, можно сказать, покровительство. Я уже говорил, с какой симпатией Моршед относился к Бланту. Добавлю, что он очень ценил его работы по искусству. Главный книгохранитель королевской библиотеки был доверенным лицом королевы Марии, матери Георга VI, которая также была очень расположена к Бланту, считала его лучшим экспертом художественных коллекций, советовалась с ним по вопросам живописи. Каждое Рождество Блант получал от нее личный подарок.
Можно с уверенностью сказать, что королевский двор был восхищен выполнением Блантом поручения Короны в конце войны и в первые годы после ее окончания. Он был еще больше приближен ко Двору, и в 1947 году награжден орденом Виктории, а в 1948 году королевой Голландии был удостоен ордена Нассау Оранского. Позиции Бланта значительно укрепились.
Итак, Блант стал обладателем секретов королевской семьи, свидетелем таких тайных отношений и даже сделок членов королевского дома с Гитлером, что, будь они в то время обнародованы, могли бы привести как минимум к грандиозному скандалу, а может быть, и к отречению короля, и даже к падению династии, так как англичане увидели бы, что их монархия была больше немецкой, чем английской.