Фукс знал очень многих английских ученых, он работал в Бристольском и Эдинбургском университетах, а в США переехал из Бирмингемского университета. Завербован он был советской разведкой в Лондоне — офицером разведки С.Д. Крамером. С советским офицером его свел Юрген Кучински, сын профессора Лондонской школы экономики. Он был знаком со многими учеными Оксфорда и Кембриджа, и не исключено, что догадывался или знал и о «большой пятерке».
Но для нашей темы особенно важным является то, что Гузенко сообщил о двух советских агентах-англичанах, работавших в британских спецслужбах. Он не знал их фамилий, но утверждал, что оба они значились под кодовым именем «Элли». Кто были те, которые скрывались под псевдонимом «Элли»? Первое имя было идентифицировано довольно быстро как Кай Уилшер. Она работала в британском верховном комиссариате в Оттаве. Уилшер призналась в передаче некоторых документов в советское посольство и была приговорена к трем годам тюрьмы. Но кто был вторым «Элли»?
Впрочем, расскажу все по порядку.
История побега Гузенко и его попыток заставить канадские власти серьезно отнестись к нему подобна детективному или фантастическому роману. Видимо, у Гузенко в советском посольстве не все складывалось гладко: он приехал туда в 1943 году, а уже в 1944-м Москва решила отозвать его. Гузенко не без оснований решил, что это результат каких-то его проступков и сомнительных высказываний в адрес советского правительства, которые он нередко допускал. Вместе с женой они решили ни в коем случае не возвращаться обратно. Он просил своего начальника полковника Заботина оставить его в Оттаве, сославшись на то, что здесь, в Канаде, он принесет больше пользы, чем в СССР. Москва, которая сначала настаивала на отзыве, неожиданно согласилась удовлетворить его просьбу.
Но Гузенко продолжал считать, что над ним нависли тучи, и стал готовиться к бегству. Он начал систематически просматривать журналы полковника, пытаясь найти там секретную информацию, чтобы уйти не «с пустыми руками» и было бы что продать. Гузенко стал делать копии с секретных документов, обнаружил список агентов Заботина в Канаде и его «контактов» в США. Именно тогда он нашел и первые телеграммы об атомной программе США и Англии, а затем и доказательства «атомного шпионажа» СССР.
Вечером 5 сентября 1945 г. он обнаружил на столе полковника Заботина запись о вторичном вызове его, Гузенко, в Москву. Через несколько дней он должен был отплыть на советском корабле, отправлявшемся во Владивосток. И вечером того же дня он бросился в редакцию газеты «Оттава джорнэл» в надежде, наверное, во-первых, продать документы и, во-вторых, найти помощь в получении политического убежища. Ночной редактор газеты, однако, обескуражил его кратким, но выразительным ответом: «Это не по нашей части. Обратитесь в Министерство юстиции, может быть, оно заинтересуется Вами».
Почти в полночь Гузенко нашел Министерство юстиции, но охранявший здание полицейский посоветовал ему прийти утром. У Гузенко не было другого выхода, как вернуться домой и на следующий день вновь выйти на работу, положив обратно в папку документы, которые он стащил накануне. Возвратившись домой, он сказал жене: «Завтра я опять пойду в Министерство юстиции, они не могут не предоставить нам политическое убежище». И утром втроем, с маленьким сыном, они поспешили в Министерство юстиции.
Но и эта попытка оказалась не слишком удачной. Прождав два часа, они услышали ответ секретаря: «Министр не может Вас принять». Что было делать? Отправились опять в редакцию газеты. Шли мимо канадского парламента, в котором как раз отмечался день вступления Канады во Вторую мировую войну, день начала борьбы против фашистской Германии, в которой большую роль сыграл Советский Союз.
А в редакции газеты, вновь отказавшись принять его документы, объяснили: «Никто не хочет в этот день говорить ничего, кроме лестных слов в адрес Сталина». Не солоно хлебавши, пришлось к вечеру возвращаться домой.