— Если они просто держат тебя здесь, как питомца, тогда какой в этом смысл? — спросил Дилан.
— Я, эм, этого я действительно не знаю, — ложь с легкостью скатывалась с моего языка. — Думаю, что это что-то типа их традиции здесь.
— Почему бы тебе не просветить нас, говнюк? — Дилан повернулся к Вайнмонту.
— О, достаточно сказать, что мне нравится владеть прекрасными вещами. Как ты знаешь, твоя сводная сестра невероятно симпатичная, особенно когда она свободна от таких мелочей, как одежда, например, — ответил Вайнмонт, не мешкая.
Я крепко сжала руку Дилана, удерживая его рядом с собой на диване, вместо того, чтобы бросить вызов дьяволу в дверном проеме.
— У меня есть идея, Стелла. Почему бы тебе не показать Дилану, кому ты принадлежишь?
Мое сердце окатило ледяной водой.
— Что?
— Если он хочет знать, почему я удерживаю тебя и что с тобой делаю, просто дай ему взглянуть на твою шею. Я понимаю, что мозг у него работает медленно, но, может быть, небольшая демонстрация поможет ему разобраться.
Дилан уже прожигал мое горло взглядом.
— О чем он говорит, Стелла?
— Ни о чем. — Я пригладила волосы.
— Он что-то сделал с тобой? — спросил папа. Печаль в его голосе оторвала частичку моего сердца, оставив кровавый, зазубренный край.
— Нет, он просто болтает.
— Покажи им, Стелла. — Это больше не было обычным предложением. Теперь это была команда.
— Нет. — Я умоляла его, унижение поднималось по мне, окрашивая мои щеки.
— По этому пути ты хочешь пойти? — Вайнмонт перевел взгляд с моего отца на меня, угроза повисла в воздухе. — Сделай это.
— Не разговаривай с ней так. — Гнев Дилана смешивался с уже опасным потоком эмоций в комнате.
— Нет, я покажу тебе. Только не спорь с ним.
— Я не боюсь его. — Дилан встал и посмотрел на Вайнмонта. — Не боюсь тебя. Давай выйдем наружу, ублюдок.
— Подожди, нет, Дилан. Он прав. Он владеет мной. Я позволила ему, ясно? Я его. Смотри. — Я наклонила голову и убрала волосы в сторону. — Видишь? Я его. Я решила быть здесь, решила принадлежать ему.
Отец ахнул.
— Нет, Стелла.
— Видишь, Дилан? — Самодовольный тон Вайнмонта пробудил во мне желание выколоть ему глаза.
— Все, что я вижу, это бабу, которая кончает от того, что причиняет женщинам боль, — прорычал Дилан.
Один-ноль в пользу Дилана.
— Давай не будем так преуменьшать. Мне также нравится причинять боль мужчинам, особенно таким тупым амбалам, как ты. Хочешь, чтобы я показал? — Вайнмонт оттолкнулся от дверного косяка и встал наготове.
Я убрала волосы назад.
— Хватит, вы оба! Дилан, пожалуйста, ради меня, просто поговори со мной еще. Игнорируй его. Разве ты не видишь? Он хочет, чтобы ты вышел с ним на улицу и вступил в схватку.
— Трата времени, Дилан, — добавил Вайнмонт не так мило.
Папа опустил голову на руки. Я никогда не видела его настолько подавленным. Я опустилась на колени у его ног.
— Пожалуйста, не надо, пап. Все будет хорошо. Все-все. Осталось одиннадцать месяцев? Это пустяки. Я вернусь прежде, чем ты это поймешь.
— Я никогда не прощу себя, — он вздрогнул, когда рыдание вырвалось из него.
— Здесь нечего прощать, — сказала я. — Пожалуйста, не мучь себя. Я хочу, чтобы ты был здоровым и счастливым, когда я вернусь домой. Хочу, чтобы ты ждал меня с распростертыми объятиями. Я буду там, папа. Вот увидишь. Это не так долго. — Я прижалась лбом к его голове.
Он больше не сказал ни слова, так как слезы одолели его. Я обняла руками его дрожащее тело. Пока держала отца, я словно вынырнула из какого-то глубокого колодца силы внутри себя, из того, о существовании которого даже не знала.
— Время вышло, — нахмурился Вайнмонт.
— Взгляни на него! У тебя действительно нет сердца? — прошипела я.
— В этом случае? Нет. Никакого сердца. Теперь, джентльмены, я предлагаю вам убраться из моего дома.
— А если мы этого не сделаем? — спросил Дилан.
— Люций, — позвал Вайнмонт.
Появился его брат, и вдвоем они напомнили твердую стену мышц. Они были почти одинаковы. Оба сердиты настолько, что их угрозу можно было ощутить. Они могли избить Дилана и моего отца до беспамятства, если бы им предоставили такую возможность.
— Я провожу вас. Давайте. — Я не позволю им причинить боль папе или Дилану.
Мой отец с трудом поднялся, и я помогла ему дойти до парадной двери. Дилан взял его под другой локоть, когда мы спускались вниз по лестнице. Черный BMW ждал их снаружи.
— Твоя мама купила тебе новую машину? — спросила я.
— Нет, это его, — Дилан указал на папу.
— О, — я предположила, что его старая, разбитая Сamry, наконец, умерла.