Сердце билось и, кажется, ровно.
Да и жар, пусть ощущался, но не такой. Определенно, не такой.
- Воды подай, - он подхватил Винченцо под спину и поднял. Джер молча подчинился. А вот поить пришлось едва ли не силой. Маг пытался глотать, но вода выливалась изо рта, стекала по груди и шее, мешаясь с потом, отчего-то темным.
Но Миха был упрям.
А когда вода закончилась, просто отер мага тряпкой, что попалась под руку.
- Мама… говорит, что… маги могут отправить големов. Ну, туда, к замку. И наемников тоже.
- Могут. А могут и не отправить. У магов свои проблемы. И если вдруг с ними что-то да случится, то проблемой станут уже големы вместе с наемниками. Так что лучше пусть урожаем займется. И уборкой. А то там, в подвалах, бардак полнейший.
- Я ей тоже так сказал.
- А она?
- Она… мне кажется, что она слишком увлеклась. Она думает, что раз мы одержали победу, то…
- То теперь все можем?
- Да.
- Пройдет. Она умная женщина. Во всяком случае, показалась такой.
Ица зевнула и сказала:
- Женись.
- И ты туда же! – возмутился Джер. – И вообще ты моя невеста! И если я на ком должен жениться, то на тебе! А ты еще маленькая.
- Я найду. Жену. Тебе. Пока я расти, - Ица глядела серьезно. – Кровь хорошая. Хранить. Здесь. Если крови нет, то плохо.
- У меня братья имеются.
- Покажешь.
Тихо протяжно застонал маг. И выдохнул. А потом открыл глаза и уставился в потолок. Интересно, можно считать, что эксперимент с исцелением завершился удачно?
Ирграм дремал.
В последние дни он пребывал в этой вот странной полудреме, сквозь которую слышал и чувствовал все. И он мог бы с легкостью смахнуть оковы сна.
Но зачем?
Подвал, который ему предоставили, находился под землей, хотя и не так глубоко, как мог бы. Под ним были и другие, темнее.
Теснее.
Интересней. И возможно, когда-нибудь Ирграм решится заглянуть в них.
В этом же сухо.
Сюда принесли кровать. И еще пару свежих матрацев. Простыни. Пуховые одеяла. Подушки. Пол посыпали толстым слоем соломы. Она как-то скрадывала сырость, а еще в солому подмешали трав, и в подвале довольно приятно пахло.
Дверь не заперли.
Доверие?
Скорее приказ. Чей? Разве это важно? Главное, что Ирграм исполнил данное мешекам обещание. Привел. Нашел. А остальное… остальное пусть сами.
Да, да, только сами.
Интересно, что в этой полудреме все чувства его обострялись. Он слышал людей, и тех, что прохаживались по коридору. Чей-то вой, стенания.
Разговоры.
Стук сердец. Тихий шелест крысиных хвостов. Писк.
Много-много звуков. И запахов не меньше. А вот зрение тоже изменилось. Мир будто выцвел, зато теперь Ирграм четко улавливал движение, даже с закрытыми глазами. Вот кто-то тронул солому.
И он замер.
Сон слетел моментально. Крыса? Тонкий хвост мелькнул меж стеблей. Крыса двигалась осторожно, принюхиваясь, то и дело останавливаясь. Она была готова бежать при малейшей угрозе.
Ирграм повел носом.
От крысы пахло болезнью и кровью. И… и рот наполнился слюной. Ему действительно…
Вот показалась острая морда, чтобы исчезнуть. Снова хвост мелькнул. Она кралась к столику, на котором остался кусок хлеба и какие-то миски. Человеческая еда давно уже утратила вкус. И тело требовало иного.
Крысу?
Серьезно?
Нить слюны поползла по щеке. А крыса опять остановилась. Она приподнялась, высунув не только уродливую голову, но и шею, и тощую, плешивую спину.
Ирграм застыл.
Вот тоже странность. Человек не способен надолго замирать в одной позе. Ирграму ли не знать, сколь быстро затекает спина в поклоне, как начинают ныть мышцы, и голова кружится. А тут он сидит без движения не первый час, и никакого неудобства.
Напротив.
Он слегка шевельнул пальцем и легкое это движение не осталось незамеченным. Крыса все-таки была старой и весьма опытной, а потому поспешно нырнула в солому, правда, Ирграм оказался быстрее. Он вдруг осознал себя, сидящим на полу, сжимающим клыками неподвижное тело крысы. Во рту было горячо и сладко.
На душе – мерзковато.
И крысу он заставил себя выплюнуть. Пусть и не сразу. Отер лицо. Встал, чувствуя, как запоздало начинает тянуть мышцы. Оттого и походка получилась неуклюжей, качающейся.
Слюна опять же. Текла и текла. Сперва Ирграм её просто сглатывал, потом вытирал, ну а после уж вовсе плюнул.
Кому тут на него любоваться?
Да и…
Он доковылял до двери. Заперта? Ему ведь не обещали… госпожа сказала, что после побеседует, но, видать, времени не нашлось. И жрец куда-то запропастился, что вовсе обидно.