- А то как-то это… все… не знаю… не мое! – барон пнул сталактит, но добился лишь того, что с потолка обрушились вязкие капли. Вода?
Нет, скорее что-то такое вот, молочное, тягучее и с запахом плесени.
- Чтоб вас…
- Смешной, - сказала мешесксое отродье. – Идти. Надо. Спешить. Найти и убрать.
Она провела ладонью по ладони. И посмотрела на Ирграма.
Кого именно ей хочется убрать, он уточнять не стал. А вот поспешить – это да, это стоило. Да и рытвенник снова затявкал. А вот подземный ход, сделав по ощущениям петлю, теперь поднимался выше и выше. В какой-то момент стены сделались ровнее. А влага с пола исчезла. Потом они наткнулись на ступени, всего-то три, но само их наличие говорило, что когда-то здесь, внизу были люди.
Были.
Мертвец лежал, подтянув одну ногу к груди и широко раскинув руки.
- Ух ты! – обрадовался барон и наклонился, и факел, который он чудом дотащил, тоже поднес.
- Осторожно! – Ирграм не то, чтобы за мальчишку беспокоился, но вот тело было интересным.
Весьма.
Темная кожа плотно облепила кости черепа, волосы сбились в один ком. Но не это важно.
- Сколько он тут лежит?
- Давно, - Ирграм отодвинул факел от мертвеца. – Это мумия. Случается, когда тела попадают в определенные условия. Они не разлагаются, как в земле, а словно бы высыхают изнутри. И так могут храниться не то, что сотнями лет – тысячами.
- Да? – мальчишка присел. – Одежда у него… у вас так одеваются?
А вот одежда сохранилась плохо. Разве что уцелел массивный золотой нагрудник.
- Знаки, - Ица опустилась с другой стороны тела. И пальцы протянула, собирая пыль и паутину.
- Погоди, а вдруг отравленный!
Мальчишка перехватил её руку, и мешекское отродье неожиданно подчинилось.
- Надо, - сказала она Ирграму. – Взять! Это.
И ткнула.
Нагрудник был не от доспехов. Скорее представлял собой массивную четырехугольную пластину, украшенную двумя крупными камнями. Отшлифованные до гладкости, они казались мутными стекляшками, но стоило смахнуть пыль, и камни блеснули.
Слезы неба?
И крупные… и черные? Черные? Они бывают черными? Ирграм никогда не слышал о подобном. Еще пара таких же камней нашлась на цепи, удерживавшей эту штуку. И сидела она довольно плотно.
- Погоди, тело надо поднять, - Ирграм посмотрел в темноту. Рытвенник никуда не делся, вернулся и сел, ожидая, когда люди бросят играть со старыми костями.
Они даже несъедобные.
Ирграм ощущал эхо недоумения. И нетерпение. Та штука, которую рытвеннику дали понюхать, ему нравилось куда больше этого вот мертвеца.
Но пускай.
- Поможешь, - сказал он мальчишке, тот слегка побледнел, но кивнул. Тело за столетия покрылось тонким соляным налетом, и теперь не желало отходить от камня. А стоило чуть нажать и оно хрустнуло, разваливаясь на части. Покатилась и застыла у стены голова. Рука выломалась с мерзковатым звуком, заставившим барона скривиться сильнее прежнего. Но вот пластину снять удалось. На спине цепи перекрещивались, а вот замка, который бы их удерживал, Ирграм не нашел. Ничего. И так стянулась. Правда, пришлось отломать и вторую руку.
Кольца он тоже снял, как и широкий, украшенный золотыми пластинами пояс. Правда, меча на нем не обнаружилось, зато имелся кожаный кошель. Со временем кожа стала сухой и хрупкой, и в руках просто-напросто рассыпалась.
Пара монет.
И…
- Это… это что? – барон присел на корточки и ткнул пальцем в нечто круглое.
Каменное?
И…
- Не трогать, - Ица успела раньше и подхватила эту вещь. – Это… опасно. Надо.
Она потерла шар об одну штанину, о другую. И положила на ладонь. Камень. Слеза неба? Определенно. Но уже не угольно-черная, как на пластине, а скорее молочно белая. Будто…
- Это же глаз! – мальчишка озвучил догадку раньше, чем Ирграм сообразил, что видит. – Это ж настоящий глаз! У нас… у нас у одного глаз заболел. Ну, кузнеца. Искра там угодила. Сперва-то ничего, а потом совсем худо стало. А кузнец хороший. Вот отец и велел целителю помочь.
Он поднял монеты и сунул за пояс.
- Что? Меня учили… ну, пытались, в хозяйстве все пригодится. Так вот, целитель сказал, что глаз надо вынимать, иначе мозговое воспаление начнется. И ложкою его…
Барона передернуло.
Ирграм же не мог отвести взгляда. Молочно-белый камень и вправду повторял тело глаза. Золотая радужка и еще один камень, черный, вместо зрачка, сделаны были весьма умело.
Девица подняла его на ладони. Повернула влево. Вправо. Постучала по камню и нахмурилась.
- А зачем глаз делать? – поинтересовался барон. – Хотя… может, надо кому.
Он вздохнул и снова осмотрел тело.
- О!
Из грязи и пыли барон извлек странного вида то ли кинжал длинный, то ли короткий меч. Черный клинок длиною в две ладони изгибался, словно язык пламени. И сделан он был не из металла.