Но вряд ли обрадуется.
Тот, чье лицо было так своевременно украдено магами. Страшно представить, что было бы, если бы отец Нинуса дотянулся до маски.
Да, да…
Страшно.
А вот без маски… без маски ничего не вышло. Так что…
- Церемонию устроим красивую… народу надо показать. Разнести благую весть… благие вести весьма успокаивают людей. Заверить, что уж теперь-то точно все будет хорошо.
Ицтли с почтением слушал.
- А…
- И ей покажем, несомненно. Никто не собирается скрывать столь… важное событие. И… может, стоит сперва убрать все? Не гоже… это не то, что должно видеть дитя. Даже отмеченное богами.
Ицтли отвесил глубокий поклон.
А потом тихо добавил:
- Отец полагает, что вы стары и ненадежны.
Кто бы сомневался. Именно таким себя Верховный и чувствовал.
- Но пока вы заботитесь о ней, я не позволю причинить вам вреда.
- Похвально, - Верховный остановил спуск и вздохнул. – На деле… иногда мне хочется умереть.
- Почему?
- Именно потому, что я стар. И устал. И я не хочу… мир скоро изменится, а это всегда происходит через кровь и боль. Но и того, и другого в моей жизни было слишком много.
- Но вы не можете…
- Не могу. И не брошу. Пока боги отвели мне жизнь, я… буду жить.
Даже если рука снова болит, будто он её в кипяток сунул. Верховный с трудом сдержал стон. И руку погладил осторожно.
- Уберитесь. Тут. Кроме… того, что наверху. И не позволяй никому подниматься. Даже отцу.
Подумал и добавил:
- Особенно отцу.
- Потому что он может попытаться повторить?
Умный юноша.
- Именно.
- А… вы?
- Нет, - покачал головой Верховный.
- Почему? Это ведь… взять и оживить бога.
- А дальше?
- Ну… - на челе молодого Ицтли пролегли морщины. – Он остановит мор. И вернет в море жизнь. Сразит чудовищ. И изничтожит подлых магов. Возродит земли…
Верховный сам не понял, в какой момент начал смеяться. И смеялся долго. Со смехом уходила боль, и страх, даже ужас, который он, оказывается, испытал там, наверху.
- Почему, - он вытер выступившие слезы ладонью, и кажется, размазал кровь по лицу. – Почему ты… полагаешь, что он будет это делать?
- Он ведь бог.
- Именно. Какое дело богу до нужд людских?
- Но… в легендах… и летописях… и вообще… мы же дети его!
- Принесшие его в жертву? Разделившие тело на части? Как ты думаешь, ему это понравилось? – чем больше Верховный думал, тем яснее понимал ответ. – Да и… ты видел, что было там, на вершине. Мы кормим Солнце в небесах, но живой бог, вернувшийся на землю, как думаешь, будет ли голоден он?
Молчание.
И… непонимание, которое сменяется страхом.
Хорошо.
- И как думаешь, хватит ли у нас сил, чтобы накормить его?
- Я… понял.
- Хорошо. А отцу… у отца спроси, будет ли Бог терпеть над собой власть человека? И не лучше ли властвовать человеку в тени бога, особенно, если тень глубока, а сам бог далек. Боги хороши на вершинах пирамид, а не среди смертных.
У подножья пирамиды раскинулось ожерелье из огней.
И Верховный нисколько не удивился, увидев Императрицу. Вот кто её пустил? Впрочем, испуганным дитя не выглядело. Напротив, оно озиралось с явным любопытством, не отпуская, впрочем, руки верной Ксочитл.
- Там, - сказала она, подняв руку. – Я хочу подняться.
- Конечно…
Верховный мысленно поморщился. Только спустились. И выдержит ли дряхлое его тело второй подъем?
- Идем, - она взяла за руку, и стало легче.
Дышать.
Внутри тоже. Усталость… будто все тело омыли студеной родниковою водой. В голове и то зашумело.
- Так лучше?
- Благодарю, - Верховный поклонился. – Но там… много… неприятного виду.
- Ничего, - Императрица сунула леопарда одному из стражей. – Они просто мертвые. Просто много мертвых…
И первой направилась к лестнице.
И первой вступила на площадку, где все так же неподвижно лежало тело бога, разделенное не части.
Огляделась. Потрогала засохшую кровь пальцем, а его облизала с презадумчивым видом. И встала, чтобы застыть перед золотой фигурой.
- Он почти целый уже, - произнесла она задумчиво. – Это нехорошо. Когда целый.
Огляделась.
И сказала:
- Надо его спрятать. Чтобы не вернулся.
Разумное дитя. Куда разумнее многих взрослых.
- Всенепременно.
- В надежном месте.
- Надежней некуда, - пообещал Верховный.
Разве может быть что-то надежней главного храма? Там, помнится, имелись мраморные урны для хранения… к слову, чего? Не важно. Главное, что красивые и для божественного тела сгодятся. А людям можно будет объявить…
Да, всенепременно нужно будет объявить.
Им так нужно чудо.
И не только им.
Императрица подошла к самому краю.