— И правда, товарищ Сауранбаев, — осторожно, нарушая тишину, произнес молодой следователь, — как и говорили, по одежде похоже, что это рабочие экспедиции.
Но где теперь искать того чабана, который, подскакав к лагерю экспедиции, крикнул об убитых, да так, что не поняли ничего толком, и исчез? Как нужен первый очевидец, пусть не происшествия, но все же...
Между тем солнце раскаленной крупной монетой уже погружалось в горизонт, слегка оплавляя то место, где оно соприкасалось с краем степи. Осмотр места происшествия производить в это время было бесполезно. Устроились ночевать под открытым небом, оставив охрану около погибших.
Почти всю ночь Сауранбаев не спал, часто вставал и, отойдя подальше, ходил из стороны в сторону. Во время расследования он становился молчалив — и не потому, что собирался скрывать свои мысли, просто ему мешали разговоры.
Взошло солнце, и начался осмотр места происшествия. Около опознанных (это оказались рабочие экспедиции Журавлев и Гонтаренко) лежали пять пустых бутылок из-под водки, еще шесть бутылок были непочаты, несколько — разбито, и все вокруг усеяно стеклянными осколками. То, что можно было бы назвать центром места происшествия, представляло собой неправильной формы круг из множества отпечатков обуви, и ни один не был четким, трава истоптана, сильно примята. Бесполезно было заливать отпечатки гипсом...
В сторону тянулась колея почти неприметного следа машины ГАЗ-53. В одном месте она прерывалась небольшой ямочкой со следами впитавшейся крови. Через пятнадцать-двадцать метров нашлась монтировка, чуть дальше на земле, припорошенные пылью лежали несколько кукурузных зерен. Это было последнее вещественное доказательство.
Стали осматривать местность, и обнаружилось еще кое-что: одна автомашина от дороги к бугру повернула по одной колее, вторая — по другой. Обе машины подъезжали к месту убийства, затем по несовпадающим колеям возвратились на грунтовую дорогу, где следы потерялись.
Сауранбаев вынес постановление о возбуждении уголовного дела и сам стал вести следствие. Судебно-медицинский эксперт дал заключение о насильственной смерти и о том, что наступила она более суток назад. У одного убитого был перелом черепа и множество телесных повреждений. У другого — некоторая стиснутость, сдавленность черепа, от чего и наступила смерть, но на коже головы никаких следов.
И сколько еще оставалось неясного... Почему убийца убил одного, страшно избив перед смертью? Почему другого задавил? Сколько человек было здесь? Ведь следы борьбы говорят о жестоком побоище. Где была куплена водка? В 80 километрах на восток — поселок Джайлау-Куль, в западной стороне — в 100 километрах — лагерь экспедиции, через 200 километров на севере — железнодорожная станция... В экспедиции магазинов нет. Ни в одном из поселков никаких следов не было обнаружено.
В мучительной неуверенности Сауранбаев решил искать кукурузу. Сеяли ее только в низовьях Чу. Туда и поехали вместе с главным агрономом местного совхоза. На краю поля стояли трактор и сеялка с ящиками. Нет, из ящиков забрать кукурузу на продажу невозможно. Должны быть мешки.
— Охранник есть?
— Нет, охранника не было.
— А оставалась ли кукуруза на поле?
Агроном не знал.
— Надо расспросить, тракториста.
Агроном вдруг сказал, что-то сообразив?
— Есть еще подвозчик, он доставляет кукурузу на поле со склада.
Итак, надо было спешно допросить тракториста, человека, работающего на сеялке, подвозчика и заведующего складом. Первые двое сообщили:
— В тот день мы поработали, оставили трактор и сеялку. Кукурузу доставляют в мешках, мы никогда не считаем, сколько привозят, приблизительно по 10—15 мешков. Нет, не засыпанной в сеялку кукурузы на поле не оставалось.
На допрос вызвали подвозчика. Тот показал:
— Вечером завскладом выдал мне только восемь мешков. Я к ребятам подъехать опоздал, приехал после пяти вечера, когда никого не было на поле, оставил восемь мешков им, около сеялки прислонил, а потом уехал. На утро снова подъехал — по сто килограммов в мешке было — ахнул: «Пропала моя кукуруза!»
Агроном встрепенулся, посмотрел на побледневшего, несмотря на смуглость, прокурора, но ничего не сказал, лишь принял из рук Сауранбаева конверт с найденными на месте убийства зернами кукурузы. Через полчаса он возвратился с заключением, что зерна со склада и зерна, найденные по следу неизвестной автомашины, идентичны.
Осмотр местности в низовьях Чу ничего не дал. Каким образом исчезла кукуруза — оставалось неизвестным. В который раз расследование заходило в тупик, положение спасало только то, что Сауранбаев привык к этим толчкам, как привык к тому, что опять необходимо раздумывать над новой версией, над восстановлением утраченного следа.