Для Советов положение дел должно было стать критическим, прежде чем ситуация начала исправляться. В письме от 25 апреля 1947 г. Министр Внутренних Дел СССР Круглов подверг резкой критике своего коллегу на Украине Строкача (в то время занимавшего пост Министра Внутренних Дел УССР) за резко возросшее число зарегистрированных случаев уголовного бандитизма и вылазок повстанцев. В первом квартале 1947 г. соответствующие статистические показатели по всей Украине выросли более чем на 100 % по сравнению с данными за последний квартал 1946 г.! “Агентурная работа и усилия по ликвидации активно действующих банд слабые”, — констатировал Круглов[158]. К этому времени программа по радикальной перестройке тактики советской агентуры действовала уже почти год. К ее реализации приступили в основном по инициативе Строкача, наметившего ее общие принципы в совершенно секретном сообщении, датированном 20 июля 1946 г.[159] Катастрофическое положение дел в начале 1947 г. дало Строкачу возможность, которой он давно добивался, — испытать новые методы работы в регионе, ограниченном семью западными областями Украины.
Развитие параллельных агентурных сетей стало поворотным моментом в борьбе советской власти с украинским подпольем. Документы советских органов безопасности, дополненные захваченными материалами украинского националистического сопротивления, наглядно показывают, что Советы одержали победу благодаря созданию на Западной Украине эффективной разведывательной сети. Тайная война советских органов безопасности за проникновение в структуры украинского подпольного движения сопротивления и уничтожение его изнутри, при помощи своей агентуры, стала основным средством, благодаря которому была подавлена украинская оппозиция. 16 апреля 1947 г. состоялось собрание районного руководства МВД и МГБ Львовской области. Стенограмма этого совещания отражает всю ярость и отчаяние советских властей, вызванные упорным сопротивлением украинских националистов, которое они продолжали оказывать и два года спустя после победы СССР в Европе[160]. Именно под влиянием раздражения от постоянных неудач и огромного давления из Москвы местное руководство выработало новую тактику борьбы, усилив работу по внедрению своей агентуры. Учитывая высокие ставки, связанные с этим экспериментом, Хрущев временно был устранен со своего поста Генерального Секретаря Компартии УССР на период с апреля по декабрь 1947 г. Его покровитель Лазарь Каганович в основном и осуществлял надзор за сменой тактики подавления оппозиции на Западной Украине[161].
К 1948 г. новая политика Советов стала несомненно приносить результаты. Среди украинских подпольщиков возникла атмосфера недоверия из-за участившихся случаев проникновения в их ряды советских сексотов. Об этом говорится в документах одного из бойцов ОУН РУСЛАНА, обнаруженных после того, как их владелец погиб в перестрелке с отрядом МВД:
Большевики стараются взять нас изнутри, через агентуру. Это страшный, ужасный прием: никогда точно не знаешь, в чьих руках ты окажешься. На каждом шагу можно ждать [вражеского — Дж. Б.] агента. Из-за такой шпионской сети работа всех отрядов часто оказывается раскрытой… Агентура нанесла огромный ущерб [украинской подпольной] организации[162].
В ноябре 1948 г. новая тактика внедрения советской агентуры принесла две большие победы, ставшие действительно поворотным моментом в установлении советского контроля в регионе. 4 ноября 1948 г. был уничтожен ФЕДИР и еще трое повстанцев, возглавлявших самые активных из оставшихся группировок ОУН-УПА на Западной Украине. Эти отряды действовали в Львовской и Дрогобычской, а также в некоторых районах Станиславовской и Тернопольской областей. Еще больший удар по подполью был нанесен 10 ноября 1948 г., когда был ликвидирован МИРОН — печально известный руководитель СБ (контрразведки подпольщиков) в регионе.
Агентурные источники сообщили, что секретарь Гриневского сельсовета Бобркского района Львовской области — местный крестьянин по фамилии Тишишин — был связан с повстанцами. Применив “особые агентурно-оперативные меры” (иначе говоря, пытки), следователи МВД заставили Тишишина выдать укрытие-бункер, где прятались пятеро его односельчан. В их числе был и сын Тишишина, убитый вместе с остальными повстанцами 10 ноября 1948 г. в ходе советской спецоперации[163]. Последующее расследование показало, что на этот раз Советам наконец удалось уничтожить своего главного врага во Львовской и соседних с ней областях — некоего МИРОНА. Позднее было установлено, что под этим псевдонимом скрывался уроженец села Девятники Дрогобычского района Ярослав Дьякон[164]. По данным МГБ, МИРОН “отличался крайней жестокостью и деспотизмом, он без колебаний использовал самые отвратительные методы пыток и убийств…”[165], применяя их как против советских военнослужащих и гражданского персонала, так и против местных жителей — этнических украинцев, заподозренных в коллаборационизме. МИРОН был не просто беспощаден — именно он разработал множество различных приемов контрразведки повстанцев, которые так успешно себя зарекомендовали по всей Западной Украине. С их помощью повстанцы проникали во вражеские структуры и ликвидировали советские источники информации[166].
Чтобы нейтрализовать деморализующее воздействие страшной вести о гибели МИРОНА и ФЕДИРА, ОУН в ответ стала распространять слухи о том, что эти лидеры повстанцев на самом деле не погибли. Им будто бы удалось бежать и скрыться в Карпатах, где они активно продолжают борьбу в рядах сопротивления[167]. Сохранившиеся в архивах фотографии и данные патологоанатомической экспертизы опровергают эту версию.
IV Отказ от насилия
В течение нескольких лет областные и районные власти семи западных областей Украины, следуя указаниям свыше, совершали массовые преступления против местного населения. В 1948 г., однако, высшее руководство СССР приступило к систематической чистке местного аппарата за использование “порочных методов” массовой политической работы и неправильное обращение с крестьянами. В ходе этой кампании — западно-украинского варианта борьбы с “головокружением от успехов” — местное начальство обвинялось во всех “перегибах”, допущенных советской властью в регионе за послевоенные годы. Новая политика, направленная на достижение консенсуса и формирование более привлекательного облика советской власти, проводилась за счет публичного шельмования областного и районного руководства за допущенные нарушения. Одновременно с этой кампанией состоялся целый ряд широко освещавшихся в печати показательных судебных процессов, всячески очернявших украинское националистическое подполье.
Хотя война между советской властью и украинским подпольем продолжалась и в 1950-е гг., положение в большинстве областей Западной Украины более или менее стабилизировалась к концу 1948 г. Уже в конце июля этого года из Киева и Москвы поступили отчетливые сигналы о том, что подошло к концу то время, когда советская власть поощряла использование на Западной Украине чрезвычайных методов. Война закончилась и наступала пора активного кадрового строительства. Категоричное заявление 24 июля 1948 г. резко контрастировало с той жесткой критикой, которой Хрущев подверг в 1945 г. районных руководителей за недостаточное применение силы. В нем отвергались “порочные методы” и ставшее уже хроническим неправильное отношение к крестьянству в массовой политической работе. Особенно досталось руководителям Сокальского района за “нарушение принципа добровольности в организации колхозов, за подмену массовой политической работы одними лишь приказами и администрированием, за запугивание, жестокое обращение и неправильный подход к бедным и средним слоям [западно-украинского — Дж. Б.] крестьянства”[168].
161
За отсутствием конкретных фактических данных историки, как правило, принимают на веру утверждение самого Хрущева о причинах его смещения с поста: Сталину не нравилось сочувственное отношение, которое Хрущев будто бы испытывал к украинцам. На самом деле временная опала Хрущева стала явным сигналом, означавшим осуждение его политики использования массового террора для подавления националистического подполья. За три года руководства Хрущева на Украине не только уцелели вожди и основная инфраструктура украинских повстанцев — антисоветская оппозиция заручилось активной поддержкой местного населения. Новая политика, проводимая с 1947 г., состояла в нанесении тайных точечных ударах по подполью. Одновременно принимались меры к тому, чтобы завоевать сочувствие населения в целом и достичь относительного согласия между ним и властью. В обобщенном виде различные версии о причинах временного смещения Хрущева со своего поста представлены в: D. R. Marples,
163
ДАЛО. Ф. 3. Оп. 2с. Д. 467. Л. 92–93. См. также совершенно секретный доклад Грушецкого Хрущеву, датированный 27 ноября 1948 г. ЦДАГОУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 5047. Л. 5–9. К сожалению, все документы, касающиеся этого ключевого агента контрразведки украинских повстанцев в Львовской, Дрогобычской и Станиславовской областях, погибли, когда повстанцы почти полностью уничтожили свой архив, облив его фосфорной кислотой.
164
См. информационную сводку в материалах В. И. Лукашевича, подготовленных для процессов над военными преступниками: ДАЛО. Ф. Р-239. Оп. 2. Д. 8. Л. 1-45. Вместе с Дьяконом, в ходе спецоперации 1948 г. были убиты еще трое повстанцев, находившихся в розыске, — Богдан Прокофьев (СТЕПАН), Михайло Ковалик (СТАЛЕВОЙ) и Василь Сохань (ДОВБАЧ). Множество данных указывает на то, что МИРОН был автором руководства, упомянутого в самом начале этой главы, — “Агентура НКВД-НКГБ в действии”.
166
Биография МИРОНА является замечательным примером того, как формировались руководители контрразведки украинских националистов. Он родился в 1912 г. в крестьянской семье в селе Девятники Ново-Стрелищенского района Дрогобычской области. До 1941 г. работал учителем в школе расположенного неподалеку села Юшковцы. С приходом немцев его назначали бургомистром главного магистрата Бобркского района Львовской области. Позднее Дьякон стал начальником полиции Бобрки — на этом посту он оставался до конца немецкой оккупации. См.: ЦДАГОУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 5047. Л. 3–4. Возглавляя полицию Бобрки, в апреле 1943 г. Дьякон руководил бесчеловечным уничтожением местного еврейского населения, проводившегося объединенными силами немецких солдат и украинских националистов. См.: ДАЛО. Ф. 3. Оп. 2с. Д. 467. Л. 94.
168
ДАЛО. Ф. 3. Оп. 2с. Д. 467. Л. 43–45. Ср. с протоколами совещания Хрущева с руководителями обкомов партии и областных управлений НКВД в мае 1945 г., на котором он неоднократно призывал к эскалации насилия. ДАЛО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 196. Л. 1-73.