НКВД использует формы для замаскирования своих агентов не только под дизертиров [так!] Красной Армии, но и из других чужих армий, про это свидетельствует такой случай. В родное село в 1944 году прибыл ночью Петро К., который был принят немцами в дивизию “СС-Галичина”, перекинутую на западный фронт против англичан. Там он попал в плен к англичанам, которые перевезли его в Англию. Из английского лагеря его забрали большевики, якобы на основе договоренности между Англией и СССР: что всех пленных граждан СССР, которые из немецкой армии попадут в английский плен — забирают большевики. Из Англии везут его до Москвы, после в Киев, в конце направляют его в Красную Армию и высылают на фронт против немцев. В пути на фронт ему дают отпуск на два дня домой. Он, прибыв домой, увидел громадное революционное движение, слышит про отделы УПА, решил не идти на фронт и биться за Сталина-палача и НКВД, хочет активно бороться против них. Как доказательство, что он был в английском плену указывает на английский мундир, в котором приехал… “Как тут у вас, — спрашивает, — кто сейчас станичным, кто в отделах УПА, много ли не пошло по мобилизации в КА?” — все это его очень интересует. Основательная проверка Петра К. революционерами, что знали его прежде как бесхарактерного типа, выявила, что он был агентом и поэтому рассказывал такие сказки. Он признался, что в НКВД его научили так врать про его “приключения”. В действительности он под Бродами попал в советский плен, где под нажимом НКВД завербовался для агентурной работы и с этой целью прибыл в родную сторону.
Высокая революционная внимательность, сохранение революционных тайн, основательная проверка такого рода разных дизертиров [так!] — сохранит нас в большой мере перед ударами врага, позволит успешно ликвидировать его агентуру. Даже среди удирающих, принужденных силой служить в НКВД молодых истребков [так!] находим агентов. НКВД насильно мобилизирует молодежь, 28-летних, на службу в истребительные батальйоны [так!] и используют их на подлой работе: помочь в хозяйственном грабеже собственного народа и борьба против революционеров, т. е. их друзей, братьев, отцов. Национально-сознательные истребки [так!] не хотят быть слепым оружием врага и удирают в повстанческие отряды. НКВД заранее готовит агентов из истребков [так!], и когда сознательная часть их удирает — эти агенты присоединяются к удирающим, чтобы в революционной среде проводить агентурную работу.
Когда в 1944 году большевики после вступления на украинские земли начали насильно и в массовом порядке вывозить мужчин и женщин на каторжные работы в Донбас [так!] и там их истощали работами и голодными пайками, люди начали спасаться побегами домой, идти в рев. вооруженные отряды. НКВД использует это движение беглецов и под этой формой высылает переодетых агентов как беглецов из Донбаса [так!] в разведывательных целях. Агент Д., который ходил по селам и лесам с востока на запад в порванной одежде, выдавал себя, что удирает с каторжных работ из Донбаса [так!]. Чтобы получить доверие среди людей, рассказывает, так как действительный беглец, даже преувеличивает, о ужасных условиях на шахтах Донбаса [так!], о жалком питании, в доказательство которого носит с собой кусок сухаря, спеченого [так!] из полова, отрубей, опилок и т. д., мол, такой хлеб дают, ругают Сталина. Как рассказывал потом на следствии, раскрытый революционерами, — не одна женщина, сын у которой или дочь были в Донбасе [так!], горько плакала, посылая проклятия сталинскому режиму, рассматривая хлеб “ с самого Донбаса [так!], “и при этом неожиданно выдавала не одну тайну, что эти и другие имеют счастье, что хорошо прячутся (некоторые показывали, как и где кто прячется), и не поехал в Донбас [так!]. Не одного “простячка” он поймал на этот кусок сухаря, спеченного, как признался, в ближайшем районе НКВД. Под таким видом выслано много агентов — мужчин и женщин. Они имеют задание подавать информацию в райотделы НКВД о случаях враждебного отношения к СССР, сведения про отделы УПА, стараться влезть на связе [так!], пройти ими прямо к дому и про все известить НКВД в своем районе.