В селе Лешневе 24 марта 1946 г. на сход стихийно собралось 600 человек, потребовавших выдать им бандита “КАЗАКА”, чтобы он мог признаться во всех преступлениях, совершенных им вместе с бандой на селе.
Видя, что крестьяне намереваются устроить самосуд против бандитов, был поднят отряд из 30 человек, у которого местное население тоже попыталось отбить бандитов для самосуда. На сходе выступали тринадцать человек из местных крестьян — особенно женщины, чьи мужья и дочери были убиты бандитами.
Такие же собрания прошли в селах Корсуве, Шныреве и других[79].
Подобные показательные суды, дававшие выход озлобленности и гневу населения, стали на Западной Украине мощным орудием для создания опоры советской власти на селе. Приведем один из многочисленных примеров: в январе 1945 г. двое украинских националистов были публично казнены за военные преступления против советского народа. На центральной площади города Дрогобыча специально соорудили виселицы, затем туда вывели двух заключенных с табличками на груди, на которых было написано “разбойники” и “убийцы”. Когда пленных подвели к виселицам, им связали руки за спиной и надели на шею петлю. Был зачитан приговор советского суда: смерть через повешение. Преступление этих людей состояло, в частности, в том, что они убили девятерых советских партизан из десанта, сброшенного в этом районе в 1944 г. Они также обвинялись в вооруженном бандитизме против местного населения. По рассказам гражданских лиц очевидно, что советская власть сознательно рисовала яркие картины содеянных преступлений для того, чтобы возбудить толпу: “Они [двое осужденных — Дж. Б.] убили несколько советских партизан, жестоко издевались над их телами: выкололи глаза и расчленили тела на куски…” Несколько очевидцев отметили, что оглашение приговора вызвало громкие аплодисменты среди толпы, состоящей из местных жителей, этнических украинцев[80].
II. От Второй Мировой к Гражданской войне
З хати до хати, з рук до рук
ХРИСТОС ВОСКРЕС —
ВОСКРЕСНЕ Й УКРАЇНА
Из листовки ОУН-УПА 1944 г.[81]Хотя сегодня нам трудно вообразить, что борьба за независимость Галиции могла бы увенчаться успехом, в 1944–1945 гг. ОУН надеялась на победу, уповая на три фактора. Первым из них считалась полная поддержка со стороны населения Галиции. Руководство ОУН было убеждено, что никакой оккупационный режим не сможет покорить Галицию, если сами галичане откажутся признать законность этой власти. Вторым фактором была вера в успех, основанная на многочисленности населения. ОУН рассчитывала на то, что послевоенная реконструкция Западной Украины и утверждение советской власти в регионе окажутся не по силам даже Сталину — если все недавно оккупированные Советами области станут очагами упорного сопротивления режиму. Третьим было упование на то, что западные союзники будут настаивать на демократическом решении задач послевоенной реконструкции Восточной Европы. Многочисленные статьи в подпольной националистической печати, а также перехваченные данные разведки повстанцев показывают: ОУН возлагала большие надежды на Третью мировую войну между “Россией” и Америкой. После августа 1945 г. украинские националисты особенно рассчитывали на угрозу применения США атомного оружия[82].
Тем не менее боевой дух украинского националистического подполья был значительно подорван уже одним размахом действий советской власти по установлению своего контроля на Западной Украине в первые шесть месяцев с начала повторной оккупации региона советскими войсками. Стремясь к тому, чтобы народ не прекратил сопротивляться укреплению советской власти на местах, руководство повстанцев было вынуждено вести борьбу сразу на нескольких фронтах.
1. Подпольная войнаДо тех пор пока украинские националисты открыто противостояли советской власти, задача советских вооруженных сил и органов безопасности была относительно очевидной. Прямой отказ подчиняться советскому режиму означал неповиновение и давал достаточные основания для ареста, тюремного заключения, депортации или смертной казни. Однако националистическое подполье достаточно умело приспособилось к политике железной руки, проводимой Советами. Уже осенью 1944 г. аналитики из советской контрразведки отмечали соответствующее изменение тактики ОУН-УПА: