Ко всему прочему добавляли «романтики» холод и сырость. Но это хоть лучше, чем привычные подводникам спертый воздух и жуткая вонь испарений полусотни давно не мытых тел, смешанные с дизельной копотью, запахами соляры, масел, электролита и испортившихся продуктов.
— Дизельного топлива хватит с лихвой, — повторил Котлов.
— Тогда почему нас отзывают с позиции? Поход безрезультатен. Никого, ни единого дымка, даже перевернутой шлюпки не встретили! Ни одного снаряда не потратили, — возмущается штурман.
Вопрос интересный. За время стоянки в Тронхейм — фьорде подводная лодка Д-3 авральными темпами завершила текущий ремонт, пополнила запасы торпед, снарядов и продовольствия с плавбазы «Умба», приняла полный запас топлива. Автономность, по принятым в перегруз запасам провизии и пресной воды, рассчитывалась в 30 суток. Это целый месяц крейсирования в Северной Атлантике на пути вражеских конвоев, без учета недели на выход в район рейдерства и возвращения на базу.
Покинув фьорд, Д-3 прорвала линии вражеских дозоров южнее Исландии и вышла в океан. Достигнув заданного района, корабль четыре дня патрулировал свой квадрат, но безрезультатно. Океан был пустынен. Мертвое безмолвие. Только один раз сигнальщик заметил пролетающий самолет. Немедленно пробили тревогу, и подлодка ушла на глубину.
Естественное любопытство было пересилено еще более естественным инстинктом выживания. В походе любой самолет изначально рассматривается как вражеский. Это нехитрое правило уже успело получить подтверждение кровью. Все помнили трагедию Щ-320. Подлодку потопили всего в сотне миль от норвежских берегов. Как выяснилось, командир не поверил, что вражеские самолеты залетают в зону действия немецкой истребительной авиации. Свою ошибку он понял слишком поздно, когда на подлодку посыпались бомбы.
Экипажу Д-3 пока везло. Подлодка ни разу не попала под удар самолетов или эсминцев. Правда, везение — штука относительная, на исходе четвертых суток патрулирования Котлов был бы согласен на встречу с английским эсминцем, лишь бы это был корабль охранения конвоя. При появлении эсминца главное — вовремя погрузиться и правильно маневрировать на глубине, уходя от серий глубинных бомб. Да и не всегда английские сигнальщики успевают заметить между волнами рубку субмарины. Гидролокаторы тоже имеются не у всех англичан, да и чувствительность их не такая уж замечательная, как бают некоторые «знатоки». Решительный, грамотный командир подлодки может и должен обманывать противника.
Зато потом, разминувшись с эскортом, можно аккуратно догнать конвой параллельным курсом, дождаться темноты и атаковать. Заметить ночью низкий силуэт подлодки очень сложно, тогда как самим подводникам, ворвавшимся в середину строя конвоя, остается только выбирать цели.
Невысокая, почти на уровне верхушек волн рубка дает отвратительный обзор. Видимый горизонт составляет всего 5–6 миль. Это мизер, буквально ничтожная точка по сравнению с океанскими просторами. Засечь корабль с такой наблюдательной позиции можно только случайно, если фортуна вынесет подлодку прямо навстречу судну. Война показала, что подводная лодка плохой разведчик. Котлов с периодичностью в полтора-два часа командовал «погружение», позволяя акустику прослушать водные толщи. Вдруг да гидрофоны засекут шум винтов?
На четвертые сутки бесцельного бултыхания вверх-вниз командир задумался: а не стоит ли сменить район? Собравшиеся на экстренное совещание в кают-компании старпом Филипп Соколов, штурман Серебряков и командир минно-артиллерийской части лейтенант Борис Донцов убили полтора часа на размусоливание очевидной, в общем-то, истины: ничего не ясно. И как дальше быть, тоже непонятно.
Разумеется, если совершить пробежку в 400 миль курсом на северо-запад, можно выйти на оживленную морскую трассу. Район юго-западнее Исландии считался перспективным, по данным разведки, англичане в последнее время переносили конвойные трассы севернее. Почти к самой границе льдов.