Пока Котлов в сопровождении командиров БЧ-1-4 и БЧ-2-3 обходил корабль, у него все не выходил из головы сегодняшний разговор у командира бригады. Котлов был бы рад ошибиться, но факты — штука упрямая, к сожалению. Ближайшее будущее открывалось ему нерадостным и недолгим. Это ввиду серьезного риска несвоевременной кончины вместе со всем экипажем корабля. Своими сомнениями командир поделился только со старпомом, тот после недолгих размышлений полностью согласился с выводами Котлова.
Первый раз догадка блеснула в голове капитан-лейтенанта, когда «Красногвардеец», расстреляв все торпеды, отрывался от охранения конвоя. Слишком необычен был приказ, предписывающий всем подлодкам срочно возвращаться в Тронхейм-фьорд. Причем распоряжение касалось как североморцев, так и балтийцев.
Победные реляции в газетах и радиосводках трубили об успехах нашей дальнебомбардировочной авиации и союзных Люфтваффе в небе над Британией. В последнее время тон газетных сообщений изменился, стал по-настоящему бравурным, гремел фанфарами и медью горнов.
Повлиял на Котлова случайно услышанный перед походом разговор в штабе, речь шла о проблемах со снабжением и обеспечением соляркой. Высокий чин из интендантства беспокоился, хватит ли в Бергене топлива для балтийских крейсеров и эсминцев. Кроме того, разговор коснулся вопроса рассредоточения транспортов с боеприпасами. В частности, речь зашла о проблемах с выгрузкой 305-мм снарядов. Калибр наших «Марата» и «Октябрины». Не моряку задаваться вопросом: что бы это значило? Раз начальство перегоняет в Норвегию не только боевое ядро флота, но и старые дореволюционные калоши, дело пахнет большим купанием.
Подозрительным командиру и старпому «Красногвардейца» показался и нездоровый оптимизм непосредственного начальства. На вернувшихся из похода подводников нагрузили ускоренные курсы повышения мастерства, заключавшиеся в прослушивании пары абсолютно бесполезных лекций о методах атаки эскадренных соединений противника с рекомендациями не бояться вражеского охранения. Дескать, не так страшна ПЛО, как ее малюют.
Пользы от лекций было немного, но зато боевых командиров заставили еще раз как следует проштудировать опознавательные таблицы, заучить силуэты военных кораблей, которые могли встретиться в море. Заодно, впервые с начала войны, удалось собрать вместе наиболее удачливых и энергичных командиров подлодок, дать им поговорить по душам, поделиться своими тактическими находками.
Стоянка во фьорде тоже имеет свои плюсы. Моряки наконец-то вырвали время встретиться с боевыми товарищами, плотно посидеть и обсудить накопившееся за рюмкой чая. А как же без этого?! На берегу можно. Говорят, в царское время мореманам специально давали возможность побузить в порту от всей души, так, чтоб чертям тошно стало. Давно подмечено: моряк на берегу и моряк в море — это два совершенно разных человека.
Вечером на пути к добротному каменному дому в центре поселка, служившему морякам-подводникам общежитием, уставшего, но довольного капитан-лейтенанта Котлова догнал старпом. Поднимавшийся по склону вверх Котлов остановился, заслышав за спиной скрежет камней под подошвами ботинок и учащенное дыхание. Филипп Соколов молча кивнул командиру, подождал, пока тот раскурит свою знаменитую трубку. Начинать разговор с бухты-барахты не хотелось.
— Что? На корабле непорядок? — миролюбивым, чуть усталым тоном процедил Котлов.
— Что там может быть не в порядке? — усмехнулся в ответ лейтенант Соколов. — Сам знаешь: мы хоть завтра можем выйти в море.
— Как думаешь, почему мы берем полный запас топлива, а продовольствия только на две недели? — командир первым затронул тревоживший обоих вопрос.
— Ближний рейд, блокировать Ла-Манш, — согласился Соколов.
— Глупости. Даже наши на такое не пойдут, а Гитлер хоть и сумасшедший, но котелок у него варит. Будут выманивать английский флот из баз и пытаться подвести линкоры под торпеды подлодок и воздушные удары.
— Отвлекающий маневр? Да, может быть и такое. Эх, нас с училища готовили к эскадренным боям, атакам на вражеские линкоры и крейсера, а сейчас… — старпом замялся. — Сейчас понимаешь, какая это глупость.
— Привык к охоте на беззащитные транспорты? — ехидно усмехнулся Виктор, в душе же он был согласен с товарищем: подлодка должна бить по вражескому судоходству, рубить линии снабжения, топить купцов. Эскадренное сражение — это от безысходности. Любой эсминец на порядок превосходит любую подлодку в бою на поверхности. И любой корабль спокойно уйдет от находящейся на перископной глубине подлодки. Это аксиома.