Сованьярг также подчеркнул, что западная сторона не может признать «абсолютный суверенитет» ГДР в вопросах доступа. Однако, по его мнению, «стороны действительно продвинулись далеко вперед» в обсуждении этих вопросов[177].
Подытоживая прения сторон, Абрасимов сказал: «Главным является установление на коммуникациях в результате предпринятых практических шагов такого порядка, который сочетал бы законные нужды Западного Берлина, права и интересы ГДР и обеспечивал быстрый и бесперебойный транзит»[178]. Он подчеркнул, что «не видит особых разногласий по отдельным положениям подхода к вопросу. Важно, что стороны согласны с тем, что урегулирование вопросов транзита должно быть предметом соглашения между ГДР, ФРГ и сенатом Западного Берлина»[179].
В ответ Раш заявил, что его весьма ободряет высказывание советского посла о том, что он не видит особых разногласий по отдельным положениям вопроса о доступе. «Это, — подчеркнул посол США в ФРГ, — несомненно, прогресс в переговорах»[180].
После этого Абрасимов предложил перейти к обсуждению вопросов, связанных с «присутствием ФРГ» в Западном Берлине, и передал западной стороне текст советских предложений по этой проблематике. В этом документе говорилось:
«Три державы позаботятся о том, чтобы
а) в Западном Берлине не допускалась деятельность парламентских и других политических органов ФРГ, в том числе было прекращено проведение сессий бундестага, бундесрата и их органов, заседаний кабинета ФРГ, а также функционирование филиалов ведомств ФРГ, поскольку их пребывание несовместимо с неподвластностью Западного Берлина Федеративной Республике;
б) официальные лица ФРГ могут посещать Западный Берлин в качестве гостей оккупационных властей (сената), однако без осуществления в городе каких-либо актов государственного верховенства;
в) в Западном Берлине не будут проводиться федеральные съезды и конгрессы политических партий и организаций ФРГ;
г) будет запрещена деятельность неонацистской НДП, равно как и других реваншистских объединений и союзов;
д) территория Западного Берлина не должна использоваться для политической и иной деятельности, носящей подстрекательский характер против СССР, ГДР и других соцстран;
е) не будет чиниться препятствий развитию мирных связей Западного Берлина с социалистическими странами и, в частности, не будут дискриминироваться их политические, имущественные, торговые, культурные и иные интересы в этом городе;
ж) в Западном Берлине будут строго соблюдаться четырехсторонние постановления и решения о демилитаризации»[181].
Раш в ответ передал советскому послу формулировки западной стороны по этому вопросу. Их текст гласил:
«Мы были бы готовы сделать в возможном соглашении заявления следующего плана:
а) при осуществлении своей ответственности в западных секторах три державы определяют характер и объем отношений между западными секторами Берлина и ФРГ.
б) Соответственно, три державы утверждают связи между западными секторами и ФРГ.
в) Без ущерба для их общей ответственности три державы разрешили ФРГ обеспечить представительство западных секторов Берлина во вне, включая выдачу по разрешению трех держав паспортов ФРГ немцам-жителям западных секторов.
г) Три державы решают, разрешать ли проведение в своих секторах заседаний международных организаций и международных конференций. Постоянные жители этих секторов могут участвовать в федеральных немецких организациях и объединениях, а также в международном обмене, осуществляемом ими.
д) Что касается ограничений, то три державы заявляют, что западные секторы Берлина не управляются ФРГ и что их не следует рассматривать в качестве земли ФРГ. Положения Основного закона ФРГ, говорящие об обратном, приостановлены тремя державами и остаются таковыми.
е) Мы готовы заявить СССР, что в соответствии с этим конституционные органы ФРГ (федеральный президент, федеральный канцлер, федеральный кабинет, пленарные заседания бундестага и бундесрата) не будут осуществлять официальные конституционные акты в западных секторах Берлина.