Имеются дневники и мемуары, которые стремятся довести повествование до сегодняшнего дня. «Зеленые тетради» Леонида Зорина, опубликованные в 1999 году, охватывают период вплоть до 1998 года. Дневниковые записи историка литературы и архивиста Мариэтты Омаровны Чудаковой (род. 1937), вышедшие в 2000 году с подзаголовком «На исходе советского времени», доходят до 1996 года19. А в 2006 году она опубликовала дневник покойного мужа, литературоведа Александра Павловича Чудакова (1938–2005) за последний год его жизни20. В 1999 году Мария Ивановна Арбатова (род. 1957), писательница и журналистка, заметная фигура в феминистском движении, выпустила книгу под названием «Мне 40 лет… Автобиографический роман», в которой ее история, включая подробности трудной брачной жизни в советских условиях, доходит до 1997 года21. В 2002‐м она выпустила автобиографию в двух томах «Прощание с двадцатым веком: Автобиографическая проза», описав еще пять лет своей жизни, включая новый брак и дойдя до самого момента публикации (добавлены более чем 500 страниц)22.
До сих пор речь шла о «мемуарно-автобиографических текстах», а также о «мемуарах и дневниках», не вдаваясь в различия жанра и формы (упоминались и «автобиографические романы»). В научной литературе многократно обсуждалась природа автобиографичности (в частности, по отношению к фикциональности) и проводились границы между различными автобиографическими формами23. Существуют исследования, посвященные особой жанровой природе и темпоральности дневника24. Однако, сознавая проблематичность такого решения, в этой книге я буду продолжать пользоваться собирательным понятием «мемуарно-автобиографические тексты» (или «произведения»), понимая под этим различные повествования, отслеживающие развитие своего автобиографического «я» во времени, будь то в ретроспективной форме воспоминаний или в хроникальной форме дневника (с немногими исключениями речь идет о текстах, претендующих на документальность, а не художественность или фикциональность).
Мемуарно-автобиографические тексты нашего корпуса разнообразны по жанру и форме. Не вдаваясь в подробное исследование формы, отметим, что многие тексты нестабильны или неустойчивы: они составлены из фрагментов, которые могут быть перекомпонованы в различном порядке и дополнены. В некоторых случаях неустойчива временная перспектива.
Нередко фрагментарность и открытость формы является сознательной установкой со стороны автора или публикатора. Леонид Зорин замечает, что «записи», изданные им в книге «Зеленые тетради», держатся вместе в основном благодаря переплету (травянистого цвета)25. Издатель дневника актрисы Фаины Георгиевны Раневской (1896–1984) собрал книгу из разрозненных записей, назвав ее «Дневник на клочках»26. Журналист и кинематографист Алексей Кириллович Симонов (род. 1939) назвал свою автобиографию «Частная коллекция» (1999), причем его книга включает в себя и повествования, и визуальные тексты (фотографии, письма, фотокопии справок и свидетельств) – такая структура кажется автору адекватной самой жизни («жизнь, она и есть коллекционирование будущих воспоминаний»)27.
Другой современный автор, филолог и литературовед Михаил Леонович Гаспаров (1935–2005) в книге «Записи и выписки» (2000) расположил разнородные заметки (наблюдения и мысли, как бы выписанные из записных книжек, афоризмы, цитаты, пересказы своих и чужих снов и проч.) в алфавитном порядке (по ключевым словам)28.
Исследователь литературы и писатель Лидия Яковлевна Гинзбург (1902–1990) в опубликованной при ее жизни книге под названием «Человек за письменным столом» (1989) организовала тщательно отобранные «записи» (созданный ею жанр) в хронологическом порядке: «Записи 1920–1930 гг.», «Записи 1950–1960 гг.» и «Записи 1970–1980 гг.», а также «Записки блокадного человека». Через десять лет издатель одной из посмертных публикаций Игорь Захаров перекомпоновал записи по собственному усмотрению. В аннотации он представил свое издание как книгу «очень современную» и притом историческое свидетельство: «Советское время еще рядом, оно – это мы сами или наши родители. Как люди тогда жили? Как выживали, „не потеряв образа человеческого“?» (Фраза «не потеряв образа человеческого» принадлежит самой Гинзбург.) При этом издателю кажется, что эта книга разрозненных записей «покруче любого романа»29.
19
20
23
В общем понимании автобиографизма я следую за классическим определением «автобиографического пакта» Филипа Лежена. Это условное представление о реальности автора и о тождестве авторской фигуры и фигуры рассказчика, или повествовательного «я», из которого исходят и автор, и читатель (независимо от присутствия в тексте черт литературной организации).
24
Укажу на исследования дневника в русскоязычном контексте (содержащие дальнейшую библиографию):
29
Публикация самого автора: