Изо дня в день видеть их, слышать их, трястись от их поступи, думать: может быть, этот, именно этот и есть убийца Джонни, клокочущий кипящим маслом, брызжущий сизой липучей глиной, — вот чего не выдержала Эльза, вот чего она не-вынесла. И ушла.
Теперь он один, совсем, совсем один. С этой никому не нужной пенсией, не нужными чеками «Премии и компенсации», остатками дома и сада, со старческим приварком по никому не нужному стройнадзору на сооружении никому не нужного университета. Университет в этом краю стариков, в краю семей, догорающих под рев рудовозов! Они там, в округе, сошли с ума! Прожектёры! Бредовый прожект, бредовые деньги, и он сам во всем им под стать — старик, мечущийся в тяжелом сне от перемежающейся убийственной тряски, тряски…
Тряски.
Тряски.
Никто не едет по дороге, стынет ноябрьская ночная тьма, а дом мелко-мелко трясется. Безостановочно. Что такое?
Спринглторп коснулся рукой стены и почувствовал дрожь. Нащупал в темноте шнурок выключателя и дернул. Выключатель щелкнул, но свет не зажегся. Спринглторп сел на постели, опустил ноги на пол. Пол дрожал так же, как и стены. За стеной что-то протяжно зашуршало и осело. Дом! Рушится! Землетрясе…
От века здесь не было землетрясений. Спринглторп подумал об этом минут через десять^ когда его, стоящего у крылечка, сквозь наспех накинутое на плечи пальто стал пронизывать тысячью ревматических игл сырой ночной воздух. Вокруг было тихо. Земля под ногами дрожала по-прежнему, но дом и не думал рушиться. Спринглторп недоверчиво посмотрел на дверь. А может, вернуться? Сколько можно здесь стоять и дрожать на холоде! Он шагнул было к крыльцу и ясно увидел: вот он переступает порог, а на него коршуном падает потолочная балка!.. Нет. Туда идти нельзя. А куда можно? Позвонить в полицию? Телефон в гостиной. Вывести из гаража машину и отсидеться в ней? Но гараж под домом. И если дом рухнет…
Ну и пусть рухнет! Джонни нет, Эльзы нет. Он на три четверти мертв. И пускай падет ему на голову это опустевшее гнездо! К черту! Все к черту!
После долгой возни в темноте Спринглторпу удалось нашарить ключи от гаража в ящичке стенного шкафа в прихожей. Обогнув угол дома, он привычно протянул руку к выключателю стенного фонаря. Но ведь света нет. А в гараже электрический замок. И теперь снаружи его не открыть. Надо идти в дом и пробираться в гараж во мраке через внутреннюю лестничку. Тогда можно и одеться по-человечески. Минутой дольше— какая разница. Который час? И до каких пор все это будет продолжаться?
Пол под ногами и все, к чему прикасался Спринглторп, продолжали ритмично содрогаться. Обмирая от страха, натыкаясь во тьме на углы, которых никогда не было, Спринглторп шарил по дому. Наконец он пробрался 6 гараж, нашарил в багажнике машины фонарь, зажег — и стало легче. Телефон не работал. Водопровод тоже. Было два часа ночи.
Выведя машину из гаража к самым воротам, Спринглторп включил мотор и печку, закутался в плед и замер на сиденье. Ехать? Куда? Ему показалось, что дрожь прекратилась. Но она не прекратилась. Просто не чувствовалась в машине.
Собравшись с духом, он еще раз пробрался в дом, отпер сейф, завернул все ценные бумаги в газету, захватил два пледа, переносной телевизор и отнес все это в машину. Спрятал пакет под переднее сиденье и включил телевизор. Аппарат шипел, экран белесо светился, но ни одна программа не работала.
Что же это значит? Электричества нет. Телефон не работает. Поврежден водопровод. Все эти аварии могли случиться где-то неподалеку. Но не работает телевидение. Значит, и там нет электричества. Где «там»? Повсюду, что ли? Но если повсюду, то на карьере должна быть тревога. Он вылез из машины и долго вглядывался во тьму. Там, где карьер, было темно и тихо. Никакой тревоги. Но у него же в машине есть радио. Вот болван!
Он включил приемник. На коротких волнах тараторили иностранные станции, играла музыка. Где-то в непонятной неопределенной дали ничего не произошло. Где? Он редко включал радио и никогда не интересовался тем, как поймать нужную станцию. Худо дело.
Земля содрогалась по-прежнему. Время подходило к трем
Он запер дом, захлопнул ворота гаража. Еще постоял. Затем решительно сел в машину, включил передачу, выехал на дорогу й свернул налево. До фермы Кэйрдов было три километра.
Он не проехал и полпути, как вдруг фары за поворотом осветили фигуру ребенка. Мальчик! Голый мальчик! Боже мой! Взвизгнули тормоза, Спринглторп выскочил и бросился к ребенку.
— Ты кто? Откуда?
Мальчик молчал. Он был в одной майке. Плечо и рука были чем-то измазаны..
— Ты кто? Ты Кэйрд?
— Там!.. Мама!.. Папа!.. Все!.. — внезапно закричал мальчик, запрокинул голову и хрипло, протяжно всхлипнул.
Спринглторп подхватил его на руки, усадил рядом с собой, стал кутать в плед, опомнился, зажег в машине свет и увидел на своих руках кровь. Святое небо! На голове мальчишки от виска до затылка кровоточила глубокая ссадина. И то, что Спринглторп принял за грязь…
— Дом упал!.. Они там!.. Стонут!.. — крикнул мальчик и забился под пледом.
— Да, да! Успокойся! Мы сейчас едем! Успокойся. Да где же аптечка-то? Где же аптечка? Ты Кэйрд? Куда ехать? Ты Кэйрд?
— Туда!
Мальчик слепо ткнул окровавленной ручонкой прямо перед собой. Спринглторп поспешно дал газ, машина резко дернула вперед.
— Полковник Уипхэндл к вашим услугам. Кто вы такой, и что вам нужно?
— Меня зовут Спринглторп. Ной Спенсер Спринглторп. Я живу километрах в десяти отсюда: Бывший местный служащий. Инспектор по гражданскому и дорожному строительству. Нужна ваша помощь. Километрах в пятнадцати отсюда рухнул дом, под обломками остались люди. Я привез раненого ребенка. Нужен автокран с длинной стрелой. Бригада — три человека. Мотор-генератор и пара юпитеров. И прикажите принять раненого.
— Раненого я приму. — Полковник потер подбородок.
— Господин полковник, сто первый на связи, сэр! — крикнул кто-то из урчащих недр транспортера.
— Одну минуту, мистер Спринглторп. Ждите меня здесь. — И полковник легко вознесся по невидимым железным скобам на борт машины.
Спринглторп остался стоять у подножки. Без четверти пять. Земля под ногами все так же безостановочно подрагивала. Командный пункт полковника Уипхэндла — три бронированных шестиосных динозавра с колесами в рост человека — затаился во мраке на площадке, отгороженной от плаца строем толстенных древесных стволов. Освещенный плац сиял, и поэтому тьма на командном пункте была особенно густой. Посреди плаца быстро росли штабели ящиков. Солдаты с ящиками на плечах один за другим появлялись в светлом пространстве, подбегали к штабелям. Каждый ящик принимала пара и передавала наверх очередной паре, которая аккуратно укладывала ряд за рядом. Близость людей, осмысленность и методичность их работы— это было как раз то, в чем нуждался Спринглторп после всех событий этой ночи.
Конечно, он вел себя так, как повело бы множество людей, впервые угодивших в серьезную передрягу. Мягко говоря, не лучшим образом. Но ведь у Кэйрдов в доме полно народу, а он был один. И они получили от него какие-никакие, а все же сведения; а ему довелось соображать в одиночку.
Да, Кэйрды мирно спали. Богатырский у этого семейства сон. После того как он наконец понял, что мальчик совсем не отсюда, минут десять пришлось ломиться в двери, пока распахнулось окно над крыльцом и женский голос спросил: