У Михаила Петровича сложились не только хорошие профессиональные, но и дружеские отношения с Альберотом Сэбином. Позже Сэбин вспоминал:
«Сотрудничество между советскими учёными и мной началось в 1956 году, и самым важным коллегой был пофессор Чумаков. Он пытался сделать из меня коммуниста после часов, когда мы пили водку и поглощали большое количество икры. Ему это не удалось, как не удалось и мне изменить его. Но это не помешало нам работать вместе с взаимным уважением и дружбой в победе над общим врагом, называемым полиомиелитом» [51; 2].
В литературе можно встретить разные версии, каким образом А. Сэбин передал свои аттенуированные штаммы советским учёным. В одних публикациях утверждается, что штаммы были подарены Сэбином М.П. Чумакову уже прямо в Америке, и наша делегация при возвращении привезла их с собой в чемоданах.
Другие авторы пишут, что посылка от Сэбина, в которой в специальных термосах находились ослабленные штаммы полиовируса, прибыла в СССР вскоре после возвращения нашей делегации из Штатов. Причём прибыла она в Ленинград, в ИЭМ, профессору А.А. Смородинцеву.
Как бы там ни было, но работу над живой противополиомиелитной вакциной действительно первоначально вёл коллектив под руководством А.А. Смородинцева.
М.П. Чумаков и руководимый им Институт полиомиелита сосредоточились на освоении технологии и внедрении инактивированной вакцины Солка. Уже в 1957 году Институт полиомиелита наладил выпуск ИПВ, началось её использование в эндемических районах. В 1958 году выпуск этой вакцины достиг 8 миллионов доз. «Пожарные» меры против полиомиелита были приняты.
После этого институт М.П. Чумакова присоединился к работе над живой вакциной.
За 1956 – 1957 гг. отдел вирусологии Ленинградского института экспериментальной медицины под руководством А.А. Смородинцева провёл огромную работу по созданию живой вакцины и доказательству её безвредности. Не всё шло гладко. Так, было установлено, что штаммы Сэбина ещё недостаточно ослаблены и могут восстанавливать свою вирулентность. Пришлось их «доводить» до нужной степени аттенуации. После этого были изготовлены экспериментальные партии живой вакцины.
«Доведённые» А.А. Смородинцевым штаммы Сэбина были подвергнуты тщательным лабораторным исследованиям в Институте полиомиелита в Москве.
Первоначальные испытания вакцины А.А. Смородинцев и М.П. Чумаков проводили на себе. К ним присоединились добровольцы из состава научных коллективов Ленинградского ИЭМ и Института полиомиелита.
Живая вакцина (ОПВ) демонстрировала эффективность и безопасность.
Но требовалось провести вакцинацию детей, ибо детский организм всё же имеет особенности по сравнению со взрослым. Первым ребёнком, привитым разработанной А.А. Смородинцевым вакциной, была его любимая внучка Леночка. В следующей главе мы подробно расскажем о жизни и работе Анатолия Александровича Смородинцева. Сейчас же лишь отметим: это был научный подвиг во имя жизни и здоровья миллионов детей, ведь учёный лучше, чем кто-либо, представлял последствия неудачи вакцинации, понимал, какому риску подвергается маленький человек, в котором он души не чаял.
Однако всё закончилось благополучно.
И если создание ОПВ – заслуга, в основном, научного коллектива под руководством А.А. Смородинцева, то «путёвка в жизнь» для этой вакцины – результат усилий именно Михаила Петровича Чумакова. Надаром Альберт Сэбин в своём письме к М.П. Чумакову в 1960 году отмечал: «СССР, вероятно, станет первой страной, где будет ликвидирован полиомиелит. С сожалением должен сказать, что в моей стране дела двигаются гораздо медленнее. По моему мнению, это из-за того, что у нас нет Генерала Чумакова, который взял бы всю ответственность на себя. Я очень сомневаюсь, что такой быстрый прогресс мог быть достигнут в СССР без вашей великолепной инициативы и руководства» [15; 4]. Конечно, американский учёный продемонстрировал полное непонимание сути советского общественного строя, который и сделал возможным осуществление успешной деятельности на благо народа такими людьми как М.П. Чумаков. Ведь сам-то Сэбин был отнюдь не «рядовым». Хватало ему и знаний, и жизненного опыта, и напора, и характера. Только вот «Генерал Сэбин» сдвинуть в США с мёртвой точки ничего не смог. Там дело сдвинулось, потому что сдвинулось и пошло у нас, в СССР. Но Сэбин абсолютно прав: труд Чумакова по внедрению ОПВ был поистине титаническим. Помимо объективных сложностей, огромного объёма работы, советскому учёному пришлось преодолевать и проявления негативных общественных тенденций, которые имели у нас в стране место и, к сожалению, год от года усиливались. Бюрократизм, забота не о пользе дела и интересах страны и народа, а о своих «шкурных» интересах, которые выказывала часть партийного и ведомственного руководства, инертность, косность, недальновидность отдельных представителей руководящих сфер – вот с чем пришлось столкнуться Михаилу Петровичу.