В некоторых «перепевках» этой побасенки ненадолго из кабинета выходит не «какой-то высокий чиновник», а уже сам министр здравоохранения, в других – «оплошала» секретарша министра, выйдя из приёмной, а М.П. Чумаков «метнулся» в кабинет министра, отсутствовавшего на своём рабочем месте, и позвонил по аппарату кремлёвской связи Микояну. Ни дать ни взять – Штирлиц, проникающий в брошенный без присмотра во время бомбёжки кабинет правительственной связи и говорящий с партайгеноссе Борманом.
Дело не только в анекдотичности описываемой Чумаковым-младшим и его «литературными последователями» ситуации. Хотя, согласитесь, иначе как анекдотом её и не назовёшь (причём уже с изрядной долей современного смысла этого слова). Полагать, что Микоян, изначально курировавший «антиполиомиелитный проект», договаривавшийся с американцами о визите делегации советских учёных, вне всяких сомнений бывший в курсе завоза в СССР штаммов Сэбина для производства живой вакцины и знавший, что она создана и прошла ряд испытаний, чтобы Микоян вот так, будто спросонья, будто первый раз услышав о препарате («Что? Хорошая вакцина? Ну если хорошая, тогда прививайте!»), разрешил широкую вакцинацию да ещё и не позаботился о юридическом оформлении своего распоряжения (т.е. издания соответствующего приказа Минздравом, соответствующего распоряжения Совмином) – это не просто смешно, это, как говорится, обхохочешься!
Современные авторы, излагающие такие вот версии, исходят, очевидно, из современного понимания функции руководства, согласно которому последнее сводится к отдаче руководящих указаний. Но А. Микоян был не просто советским руководителем, он был руководителем сталинской школы, и он прекрасно знал, что эффективное руководство состоит из: а) уяснения сути проблемы; б) отдачи руководящих указаний; в) контроля (с необходимой корректировкой процесса) за их исполнением; г) наказания виновных в их неисполнении или некачественном исполнении (под наказанием подразумеваем широкий спектр мер воздействия, находящихся в рамках как трудового законодательства (выговор, лишение премии, понижение в должности, увольнение), так и законодательств уголовного и административного (вплоть до заключения и расстрела)); д) поощрения наиболее отличившихся при исполнении руководящих указаний (в ряде случаев). Поэтому подобное «пробуждение» Микояна и отданное «спросонья» распоряжение «прививать!» – просто немыслимы. Напомним читателям, что «на дворе стоял» 1958, а не 2020 год.
Итак, повторяем, дело не только в анекдотичности такой ситуации. Дело ещё и в том, что Чумаков-младший старается представить дело так, что живая вакцина появилась у нас в стране вопреки советскому строю, всей государственной системе СССР. Мол, только старания Чумакова-старшего сделали её появление и проведение широкой вакцинации посредством её возможными.
Уверены, что сам Михаил Петрович Чумаков не согласился бы с подобными утверждениями своего сына, коротко сказав ему: «Врёшь ты, Костя!»
Преодолевать сопротивление скептиков М.П. Чумакову пришлось. Особенно трудно было это делать, когда скептики занимали руководящие должности в Минздраве СССР. Борьба с ними вполне могла послужить причиной апелляции к Микояну, тогда заместителю председателя Совета министров СССР, в ведении которого находились и вопросы здравоохранения вообще, и работа по поиску путей борьбы с полиомиелитом, в частности. Вряд ли, конечно, эта апелляция происходила в такой, почти детективной, форме.
Хождение по «начальственным» кабинетам всегда забирает много сил, нервов и времени, особенно когда «начальство» требуется переубеждать. И можно представить объём усилий, затраченный Чумаковым на доказательство своей правоты.
Но в том-то и дело, что Михаил Петрович боролся не с системой, а лишь с имевшимися в ней отдельными негативными проявлениями. Сама же система не мешала, а, наоборот, всячески содействовала учёному в его работе. Недаром он в разговорах с Сэбином частенько подчёркивал, что успех внедрения в Советском Союзе ОПВ напрямую связан с нашей общественной системой, нашим государственным строем.
Судите сами. Уже зимой 1957 – 1958 годов ленинградские учёные получили разрешение на проведение ограниченной вакцинации посредством ОПВ в Ленинграде. Тогда совместно с врачами-педиатрами ими было привито 2 500 детей. Все прививаемые дети брались под наблюдение. Вакцина вновь продемонстрировала свои эффективность и безвредность.
В том же, 1958, году Президиум АМН СССР по докладу М.П. Чумакова принимает решение рекомендовать Министерству здравоохранения СССР проведение расширенных испытаний живой вакцины.