Своими наработками по усовершенствованию вакцины от бешенства Гамалея поделился с Пастером, что позволило последнему улучшить свою вакцину.
Николай Фёдорович возвращался в Одессу триумфатором. К сожалению, очень скоро триумф сменился большим поражением. Произойдёт событие, которое Гамалея считал самой большой неудачей в своей научной карьере и одним из самых трагических событий в своей жизни вообще. Оно не только нанесёт удар по его авторитету как учёного-микробиолога (впрочем, своё доброе имя в науке он очень быстро восстановил), но, и это, с точки зрения самого Николая Фёдоровича, было главным, – испортит его отношения с людьми, которых он очень уважал и ценил. Но об этом немного позже.
Вернувшись из поездки в Париж и Лондон, Гамалея сосредоточился на изучении холеры. В те времена холера была весьма распространённым заболеванием во всём мире. Разумеется, преимущественно страдали от неё, говоря современным языком, страны третьего мира, т.е. колонии европейских держав, где нищета и антисанитария способствовали широкому распространению этого опасного инфекционного заболевания. Но и в России холера отнюдь не была редкостью. С ней царское правительство не вело никакой целенаправленной борьбы. В стране от холеры ежегодно умирали тысячи людей. Даже на окраинах столичных городов – Петербурга и Москвы, неуклонно росли специальные холерные кладбища. Подобная же картина наблюдалась и в других городах. Проблема носила острейший характер. И Гамалея не мог не подключиться к её разрешению.
Напомним, что холерный вибрион был открыт ещё в 1883 году Кохом. Но к 1887 году, когда Гамалея вплотную занялся холерой, к микробу-возбудителю этой болезни «было ещё очень много вопросов». Прежде всего, сам вибрион, его физиология были недостаточно изучены. Стадии развития инфекционного процесса в человеческом организме, его ход также требовали дополнительного изучения. Спорным был вопрос путей распространения холеры – водный или контактно-бытовой? И, кончено, не было создано средств защиты от холеры, средств её лечения, т.е. не было противохолерных вакцин, сывороток и каких-то терапевтических препаратов.
Н. Ф. Гамалея не только изучал холерный вибрион в лаборатории (кстати, ставя некоторые опыты на самом себе). Он предполагал, что ответ на многие вопросы, касающиеся этого заболевания, может дать изучение историй болезней отдельных пациентов, донесений и сводок властей о вспышках холеры, ознакомление с историей этой болезни вообще, отслеживание очагов её возникновения и путей её распространения. Словом, Николай Фёдорович работал не только как микробиолог, но и как эпидемиолог. Его с полным основанием можно считать одним из основоположников отечественной эпидемиологии.
В разгар работы по изучению холеры и обрушился на Гамалею тот удар, та катастрофа, о которой мы упомянули выше.
Собственно, удар обрушился на всю Одесскую прививочную станцию.
Дело в том, что станция занималась не только вакцинацией против бешенства, но изготавливала и сибиреязвенную вакцину, проводя широкомасштабные прививания скота в хозяйствах Одесской губернии. Пастер ознакомил своего русского ученика с технологией изготовления этой вакцины и методикой осуществления прививок. Вернувшись в Одессу, Гамалея смог успешно воссоздать технологию изготовления сибиреязвенной вакцины. Это и позволило Одесской пастеровской станции расширить свою деятельность, к тому же зарабатывать деньги, что было немаловажно, ведь государственное обеспечение деятельности станции находилось на очень низком уровне.
На летний сезон 1888 года станция заключила договор с богатым помещиком Панкеевым о вакцинации его многочисленного овечьего стада. Непосредственно станцией в тот момент руководил Н.Ф. Гамалея, так как И.И. Мечников из-за состояния здоровья жены вынужден был уехать с ней в деревню. На место осуществлять прививание выехал Я.Ю. Бардах.
Тут-то и произошло то, что до сих пор является загадкой: после вакцинации несколько тысяч животных пало. В чём причина? То ли вакцину хранили ненадлежащим образом, то ли была нарушена технология её изготовления (и в ней содержались сохранившие свою патогенность микробы), то ли вакцины оказались подменены образцами исходных, неослабленных культур сибирской язвы (но кем? И случайно или намеренно?)? Всего этого мы, очевидно, сейчас уже не узнаем.
Разразился страшный скандал. Разом перечёркивались и репутация Одесской прививочной станции, и научный авторитет её работников (в том числе Мечникова и Гамалеи). Консерваторы и ретрограды получили возможность громогласно подвергнуть сомнениям и критике метод Пастера. Т.е. в России началось, примерно, то же, что год – полтора тому назад происходило во Франции и Англии.