1930
ИОАННЕС ИОАННИСИАН
(1864–1929)
С армянского
Судьба-кузнец
Перевод М. Лозинского
Грохот и гул, скрежет и звон,
Искры ярче дня,
Алый столб огня,
Земля в крови, в крови небосклон:
Кузница — мир, а Судьба — кузнец.
Спокойный, могучий, огромный слепец, —
С упорством смерти, на мерный лад,
Молотом бьет Судьба-кузнец.
Из вулканного горна пламенный ад
Вылетает без устали, ночью и днем,
Раскаляя железо грозным огнем.
И за разом раз,
Всякий день и час
Равнодушным молотом бьет слепой,
Ломает жизни, жизни творит,
И в ответ наковальня веков звенит
В недрах кузницы огневой.
Умирают народы — и вот опять
Восстают из смерти в урочный час,
А ковач Судьба, великан без глаз,
В неуклонной руке зажав рукоять,
Молотом бьет,
Жизни кует.
Кровь окрасила землю и твердь в багрец
Горе ничтожным, гибель, конец!
С упорством смерти за разом раз
Опускает молот Судьба-кузнец.
1917
Осколки
Перевод Эм. Александровой
*
За стаей стая журавли
Взметнулись в просинь, улетели.
Мечты мои, зачем ушли?
Куда под осень улетели?
*
Дождь. Туман. Листопад.
Голые мокрые лозы.
Падают, мягко скользят
В сердце незримые слезы.
*
Смутно, смятенно гляжу на тебя,
Мой дорогой Алагяз{7}.
К белым твоим перевалам, скорбя,
Птица-душа унеслась.
1922
Памяти А. Спендиарова
Перевод Т. Спендиаровой
К нам с понтийских дальних берегов{8}
Он пришел, одной мечтой сгорая:
Песен почерпнуть из родников
Незнакомого родного края.
И душою скоро мы срослись
С тем, кто был чужим для нас недавно
Полюбил он древний наш Масис{9},
Переливы тихие Раздана{10}.
Разгорелся в сердце новый пыл,
Зарождались новые звучанья,
Он с волненьем неотрывно пил
Обретенной родины дыханье.
Струны ли ашуг перебирал
Иль шумела пляска круговая, —
Звуки те певец в себя вбирал,
Новый мир мелодий открывая.