В стране армян, как великан, стоит Масис могучий;
С владыкой сил мой дух вступил в беседу там, на круче.
С тех дней, когда меж «нет» и «да» была темна граница,
Из века в век, чей вечен бег, беседа эта длится.
21 мая 1921 г.
«Родник течет и протечет…»
Перевод К. Липскерова
Родник течет и протечет,
Помедлит жаждущий, пройдет.
Блаженных, неземных ключей
Поэт возжаждет — и пройдет.
9 июня 1922 г.
«Немало развалин былого…»
Перевод К. Липскерова
Немало развалин былого в сердце моем,
Мрачнеет прошедшее благо в сердце моем,
Не в силах я вспомнить в печальный, сумрачный час,
Гостило ль отрадное время в сердце моем…
12 июля 1922 г.
«Да, это всё…»
Перевод Т. Спендиаровой
Да, это всё… что ж, друг, подымем чару!
Уйдет и это вдруг, подымем чару!
Жизнь, как струя, звеня, прольется в мире,
Спеши, нам недосуг, подымем чару!
24 августа 1922 г.
А. Герасимов. В. И. Ленин на трибуне. 1930
ВАЛЕРИЙ БРЮСОВ
(1873–1924)
«Я вырастал в глухое время…»
Я вырастал в глухое время,
Когда весь мир был глух и тих.
И людям жить казалось в бремя,
А слуху был не нужен стих.
Но смутно слышалось мне в безднах
Невнятный гул, далекий гром,
И топоты копыт железных,
И льдов тысячелетних взлом.
И я гадал: мне суждено ли
Увидеть новую лазурь,
Дохнуть однажды ветром воли
И грохотом весенних бурь.
Шли дни, ряды десятилетий.
Я наблюдал, как падал плен.
И вот предстали в рдяном свете,
Горя, Цусима и Мукден.
Год Пятый прошумел, далекой
Свободе открывая даль.
И после гроз войны жестокой
Был Октябрем сменен февраль.
Мне видеть не дано, быть может,
Конец, чуть блещущий вдали.
Но счастлив я, что был мной прожит
Торжественнейший день земли.
Март 1920 г.
России
В стозарном зареве пожара,
Под ярый вопль вражды всемирной,
В дыму неукрощенных бурь, —
Твой облик реет властной чарой:
Венец рубинный и сапфирный
Превыше туч пронзил лазурь!
Россия! в злые дни Батыя
Кто, кто монгольскому потопу
Возвел плотину, как не ты?
Чья, в напряженной воле, выя,
За плату рабств, спасла Европу
От Чингис-хановой пяты?
Но из глухих глубин позора,
Из тьмы бессменных унижений,
Вдруг, ярким выкриком костра, —
Не ты ль, с палящей сталью взора,
Взнеслась к державности велений
В дни революции Петра?
И вновь, в час мировой расплаты,
Дыша сквозь пушечные дула,
Огня твоя хлебнула грудь, —
Всех впереди, страна-вожатый,
Над мраком факел ты взметнула,
Народам озаряя путь.
Что ж нам пред этой страшной силой?
Где ты, кто смеет прекословить?
Где ты, кто может ведать страх?
Нам — лишь вершить, что ты решила,
Нам — быть с тобой, нам — славословить
Твое величие в веках!
1920