2
Врут, будто в этот ранний час
Тоска о прошлом мучит нас,
Свист соловья, винца услада,
Неясных вспоминаний нить.
Страшнее дума у солдата —
Убить… убить… убить… убить!
Убить, пока тот встречный выстрел
Тебя не смял. Убить, пока
Тебя в загробный мир не выселил
Удар немецкого штыка.
Убить. И нет другой задачи,
Когда в такой идешь содом.
Убить, чтоб жить.
А что там дальше
О том — потом… потом… потом!
Еще о некой в помощь силе
В такой припоминаешь час:
О ней, о всей, как есть, России,
Чья вся теперь надежда в нас.
Все за обвалами метели
Услышит и поймет она —
Как нам окопы надоели,
Дожди, снега, поход, война,
Высоты, версты, переправы,
Нелегкий быт передовой…
Что ж, мы твоей достойны славы —
Благослови нас в новый бой!
3
Всё.
Мы на круче.
На исходной.
Нож к пряжке. Пистолет на взвод.
За воротник аптечной содой
Снежок. Свербит. Щекочет.
Жжет. И мысли в суете, как мыши,
Когда в засаде рядом кот,
И все соображенья высшие,
Все фразы общие не в счет.
И в месяцы длиной секунда.
Минута с веком наравне.
Но вот
щепоткой
света скудного —
Ракета… Гром… И степь в огне.
Обвал в окопе. Дым из дота.
Как летние перепела,
Бьют автоматы… Ну, пора,
Твоя пора пришла, пехота!
Вперед, навстречу темной силе,
Лицом к лицу, чтоб штык в крови.
Поплачь над павшими, Россия,
И в путь живых благослови!
1942–1969
На Домбае
Куда ушла ты, я не знаю, —
Пятнадцать весен смыли след.
Один на горный склон в Домбае
Я выхожу встречать рассвет.
Меж Софруджу и Алибеком
Такая тишь, что режет слух;
Ледник белеет свежим снегом,
Росой дымит альпийский луг.
Как бы сдвигая расстоянья
И встречу с будущим суля,
Все нарастает дня сиянье,
Все шире видится земля.
И чудится в минуту эту,
Что я все тот, что рядом ты,
Лицо обращено к рассвету,
В руках намокшие цветы.
И жду мучительно я снова,
Как и тогда, давным-давно,
Что ты одно мне скажешь слово,
Одно… За все, чем жил, — одно!
Но тихо все кругом. Лишь где-то,
Не замолкавший с той поры,
Поток на зов тепла и света
В долину рушится с горы,
И ветер, вылетев не сразу
На склон, от дымки голубой,
Рассказывает вновь Кавказу
О той весне, о нас с тобой.
И пусть ты не меня любила,
Спасибо жизни за мечты,
За то, что это утро было,
За то, что повстречалась ты.
1950
Лето — тревога и радость моя
1
Июнь. Он сочен. Жарок. Зелен.
Лишаясь отдыха и сна,
Он подбирает сотни зелий
Для ягоды и для зерна.
Земные отворив истоки,
Где кости пахарей и прях,
Пускает в перегонку соки,
Преобразует тлен и прах.
Звенит пчелой. Капелью плачет.
Все утро без машин и прачек,
Из молний выписав кроссворд,
Стирает пыльный небосвод.
Он химик сам себе. И физик.
И полководец кос да вил.
Стрижей гоняет в синих высях,
Пушком пылит на сонный мир.
И я в нем новым чувством полнюсь
И набираюсь новых сил.
И вдруг вздохну. И вдруг опомнюсь
Что я посеял? Что взрастил?