События разворачивались так. Еще в октябре 1924 г. К. Хакимов через доверенного ему человека смог передать Халиду, командующему войсками Ибн Са’уда, письмо следующего содержания: «Правительство СССР, провозгласившее и со всей полнотой осуществляющее принципы полной самостоятельности мелких национальностей, назначив меня своим представителем в Королевстве Хиджаз, где мы имеем обычные интересы, установило дружеское сношение с частью народа Аравии. Пользуюсь присутствием Вашего Превосходительства в Мекке, чтобы просить довести до сведения Его Величества султана Неджда, что мы не видим препятствий к установлению дружеских сношений между обеими странами и полагаем своевременным обмен мнениями по этому поводу» (45).
26 марта 1925 г. К. Хакимов телеграфировал в НКИД, что «под предлогом исполнения религиозных ритуалов» он мог бы отправиться в Мекку, что «дало бы возможность установить прямой контакт с Ибн Саудом» (46). Отвечая на эту телеграмму (30 марта), наркоминдел писал, что против его поездки в Мекку «под видом богомольца» возражений не имеется. Акцентировал внимание К. Хакимова на том, чтобы он, «соблюдая политическую осторожность, использовал эту поездку для установления связей с Ибн Саудом и выяснения его намерений» (46).
Рано утром 10 апреля 1925 г. К. Хакимов в компании с персидским и голландским консулами-мусульманами отправился в Мекку. Вечером того же дня встретился с Ибн Са’удом и ««имел с ним продолжительную беседу». Докладывая в Москву о результатах встречи, информировал, что в ходе состоявшегося разговора он поднимал вопрос об установлении нормальных двусторонних отношений. На что Ибн Са’уд отвечал, что вопрос этот считает «в принципе решенным в положительном смысле». Вместе с тем, говорил, что «практическое его осуществление тесно связано с положительным исходом текущей войны, так как в противном случае он не сможет принять не только большевиков, являющихся пугалом многих стран, но и вообще кого-либо через голову англичан» (тогда еще действовал его договор с ними от в 1915 г.) (48).
В этом донесении К. Хакимов сообщал также, что его переговоры с ‘Абд ал-‘Азизом, с которым он встречался дважды, «выявили заинтересованность» Ибн Са’уда в «посещении Мекки паломниками из СССР». Паломничество, в том числе мусульман из России, отмечал К. Хакимов, служило важной статьей дохода и властей, и жителей Хиджаза, и потому представляло повышенный интерес для Ибн Са’уда. «Его предложение сводилось к тому, – указывал К. Хакимов, – что он примет от нас официальное лицо, которое и займется защитой интересов наших паломников во время хаджа». К. Хакимов, со своей стороны, проводил мысль о том, как следует из его донесения, что «массовое и организованное участие наших мусульман в паломничестве… возможно лишь в случае установления между СССР и Недждом нормальных двусторонних отношений, при которых официальные лица СССР могли бы нести функции по защите интересов наших граждан» (49).
Г. Чичерин высоко оценил работу, проделанную К. Хакимовым в Мекке. «Столь удачно организованная и проведенная Вами поездка в Мекку, – писал наркоминдел (18.06.1925), – значительно обогатила нашу информацию о действительном положении Ибн Сауда и о его намерениях. С точки зрения установления, контакта с Саудом эта поездка также дала хороший результат» (50).
Насчет дальнейших действий К. Хакимова в отношении Ибн Са’уда наркоминдел инструктировал его так: «Чрезвычайно важным положительным фактором в Вашей работе за последнее время является развитие завязавшихся у Вас отношений с Ибн Саудом. При его, несомненно, крупной роли в жизни Аравии нам необходимо иметь с ним. контакт и развивать наши общие связи с арабским народом также и в лице этого крупного центра арабской жизни». «Мы не делаем ставку на того или другого из враждующих арабских князей», – подчеркивал Г. Чичерин. «Мы стремимся лишь к тому, чтобы в лице существующих политических центров арабской жизни развивать с ними наши связи». И поэтому «нам необходимо иметь одновременный и параллельный контакт как с Хиджазом, так и с Недждом. Завязывание сношений с другими арабскими княжествами было бы точно также крайне желательно. Если бы один из мусульманских князей, – продолжал Г. Чичерин, – оказался достаточно сильным, чтобы сыграть роль собирателя Аравии, мы, конечно, считали бы очень большим шагом вперед объединение всех арабских племен в одно государство. Но этого нет. И мы можем лишь крайне отрицательно относится к нескончаемым распрям, поддерживаемым Англией, между арабскими князьями. Примирение между Али и Ибн Саудом мы, конечно, сочли бы за положительное явление, как все, что кладет конец междоусобицам. Если бы Вам удалось принять участие в примирении между ними, это был бы факт положительный. В общем и целом, наша. политика симпатии освобождению, объединению и прогрессивному развитию арабского народа, должна находить проявление в Ваших действиях и служить источником отдельных Ваших решений и шагов» (51).