В 1944 году Арсена Мекокишвили в числе других грузинских спортсменов переводят в Москву. Переехав с женой и сыном на новое место жительства, он по-прежнему, сложив после работы в маленький чемоданчик борцовское трико, ботинки, полотенце и мыло, направлялся почти каждый вечер на стадион «Динамо». Здесь провел он в маленьком борцовском зале немало часов. Много дали ему в тот период тренировки с земляком Константином Коберидзе — прекрасным и быстрым атлетом, который завоевал в 1939 году звание первого абсолютного чемпиона СССР, а в следующем — сделал беспримерный дубль, выиграв первенство в двух весовых категориях: полутяжелой и тяжелой. Помня о прошлогоднем поражении Мазуру, Мекокишвили готовился к реваншу и добился его.
На абсолютном чемпионате страны 1944 года, который проходил в его родном Тбилиси, Арсен, одолев-таки Мазура в двадцатиминутной схватке, впервые вышел вслед за Коткасом на второе место. Теперь с полным правом можно было думать и о чемпионском звании в классической борьбе. Казалось, этот вид целиком завладеет теперь Арсеном Мекокишвили. Но в 1945 году в Ленинграде впервые проводился чемпионат страны по вольной борьбе, и жадный до возможности посоревноваться, испытать себя на новом спортивном поприще грузинский богатырь решил попробовать. Попробовал — и с первой попытки стал чемпионом СССР. Мекокишвили сразу понял, что вольная борьба — это его стихия. Пригодилось все: и чидаоба, и самбо, и классическая борьба, и даже уроки, полученные в поединках с цирковыми атлетами. Правда, несколько лет он еще по привычке выступал в трех видах борьбы: в классической, вольной и самбо. В те времена такое было возможно. Разносторонняя подготовка позволяла использовать элементы одного вида в другом.
Применительно к борьбе период 1945–1948 годов характерен тем, что спортсмены должны были все-таки сделать выбор — какой вид им избрать. Интересно, что Иоганнес Коткас в 1946 году, не желая, видимо, прекращать спор на ковре с Арсеном Мекокишвили, тоже выступает в чемпионате страны по вольной борьбе, где занимает второе место.
На следующий год чемпионат «вольников» проводится в Эстонии. Здесь золотую медаль завоевывает Коткас. Спустя год опять первый — Мекокишвили, второй — Коткас.
Три года — достаточный срок, и прославленный эстонский спортсмен делает правильный вывод: вторые роли в вольной борьбе не его удел, и принимает решение сосредоточить в будущем все усилия на классической борьбе. Тем более что начиная с 1949 года выступать одновременно в классической и вольной борьбе стало просто невозможно: Всесоюзный комитет по физической культуре и спорту постановил проводить состязания по этим видам в одни и те же сроки в разных городах страны.
Отныне Мекокишвили и Коткас, разделив «сферы влияния», шли уже каждый своим путем. Друзья посылали друг другу телеграммы, поздравляя с очередным успехом. Мекокишвили стал признанным лидером мастеров вольного стиля, собрав уникальную коллекцию из десяти золотых медалей, а Коткас, отбивая яростные атаки на чемпионское звание Александра Мазура, вместе с ним вел за собой новую когорту подрастающих мастеров классического стиля.
Мекокишвили, однако, не смог распроститься с самбо. Он увеличивал список чемпионских званий и в этом виде спорта. По самбо Арсен Мекокишвили становился чемпионом страны семь раз.
В 1951 году Арсену Мекокишвили было присвоено звание заслуженного мастера спорта.
…Настало утро последнего дня Олимпиады.
Арсен Мекокишвили, к своему удовлетворению, обнаружил, что прекрасно выспался. Волнение и неуверенность, которые мучили в такие дни всех без исключения спортсменов, куда-то сами собой исчезли. Он был спокоен. Голова его была свежа, а тело ощущало легкость, какая свойственна молодым и очень сильным людям.
Разминаясь, Арсен и оглянуться не успел, как его пригласили на ковер. Предстояло провести еще одну, предпоследнюю встречу перед главным единоборством с Бертилом Антонссоном. Соперника — Наталле Векки, добродушного итальянца, совсем непохожего на говорливых и шустрых своих соплеменников, Арсен, по правде говоря, не боялся. Он помнил его еще по выступлениям на чемпионате Европы в 1947 году. Внимательно пригляделся тогда к нему и решил, что с таким он мог бы сладить без особого труда.
Так оно и получилось. Размявшись, Мекокишвили на пятой минуте знаменитой подсечкой бросил Наталле Векки на лопатки. После этого должен был решиться главный вопрос: кто же будет олимпийским чемпионом в тяжелом весе?
Правда, тренеров и руководителей нашей сборной волновало и другое — финальные поединки Рашида Мамедбекова и Давида Цимакуридзе. И не вина Рашида Мамедбекова, что его соперник, великолепный мастер из Японии, Иссии, оказался сильнее. Второе место для юного новичка большого спорта — отличный результат. А затем настала очередь Давида Цимакуридзе. Он, как говорят между собой борцы, просто «съел» обоих соперников — и Еенгра Гирича, и иранца Тахти. Давид Цимакуридзе стал олимпийским чемпионом.
Арсен Мекокишвили тем временем ждал своей очереди. Ни на секунду не отлучаясь из зала, он терпеливо сидел на скамеечке, укутавшись в махровый халат. Чтобы не томить борца, наши тренеры пошли узнать в судейскую коллегию, когда будут бороться тяжеловесы. «Вечером», — ответил главный секретарь. Значит, можно отдохнуть несколько часов, собраться с силами. Александр Сенаторов перед тем, как отправить Арсена Мекокишвили домой, в олимпийскую деревню, на всякий случай переспросил об этом еще и главного судью. Тот тоже подтвердил: «Да, финал вечером».
И вот, когда Арсен Мекокишвили уже покинул зал, раздался голос диктора: «На ковер для финального поединка приглашаются борцы тяжелого веса: Мекокишвили — Советский Союз и Антонссон — Швеция».
Объявление означало, что, если Мекокишвили не выйдет на ковер через три минуты после приглашения, ему будет засчитано поражение. Таковы правила, и никакие отговорки и оправдания не принимаются. Подобные казусы уже случались на Олимпиаде.
Трудно передать состояние руководителей советской сборной. Стремглав бросились все на улицу, и, о счастье, Мекокишвили почему-то замешкался и только еще садился в машину. Буквально схватив его, они кинулись обратно во Дворец спорта. Раздеваясь на ходу, Арсен Мекокишвили не имел ни одной лишней секунды. О разминке и думать не приходилось. Лишь бы не опоздать. И он не опоздал. Перед ним стоял Бертил Антонссон. И его нужно победить.
Антонссон находился в самом расцвете сил. Ему шел тридцать первый год, он был уже удостоен званий, о каких можно только мечтать: многократный чемпион Швеции, чемпион северных стран, чемпион Европы и мира по классической борьбе, чемпион Европы и мира по вольной борьбе. Единственно, чего ему не хватало, — золотой олимпийской медали. Четыре года назад он уже был близок к ней, но занял лишь второе место. И вот Антонссону предстоит новая, вполне реальная попытка взойти на вершину Олимпа.
Мекокишвили международного опыта почти не имел и в этом являлся полной противоположностью своему более молодому сопернику. Естественно, никаких международных наград у четырнадцатикратного чемпиона СССР по вольной борьбе и самбо не было. Возможность стать олимпийским чемпионом, как он понимал, представлялась для него в первый и последний раз.
…Готовые начать бой, борцы стояли по углам ковра.
Оба соперника не слышали, что творилось в это время в переполненном публикой «Мессухалли». Болельщиков у шведа было несравненно больше. Свидетелями его победы хотели стать и шведские любители спорта, и пришедшие «болеть» за «своего, северного» финны и норвежцы. Ведь борьба в этих странах считалась в то время любимым видом спорта. Наших зрителей на трибунах хотя и оказалось поменьше, зато они «болели», как говорится, не числом, а умением.
Началась схватка. Бертил пошел в бой без разведки. Руки, касаясь шеи и плеч Арсена Мекокишвили, мелькали в воздухе то справа, то слева. Они искали брешь в защите нашего борца и никак не могли ее найти.
Мекокишвили же больше следил за ногами соперника.
Антонссон, видимо, недоучел, что перед ним прирожденный «вольник», и не среагировал на прием. Провел его Арсен неожиданно и стремительно. В один из моментов, когда швед, дернув Мекокишвили за шею, сделал шаг вперед, ноги его перекрестились, он на мгновение потерял устойчивость и после подсечки, которая, если бы ее записать на кинограмму, могла бы украсить любое руководство по борьбе, полетел на ковер. Нет, на спину он не упал, но, приняв положение партера, понял, что проиграл Арсену очко.