Не забыв науку Коткаса, Мекокишвили дал подняться Антонссону в стойку. Не успел шведский чемпион опомниться, как судьи записали в протокол еще одно очко. На этот раз Мекокишвили приземлил соперника подножкой. Поднявшись в третий раз в стойку, швед стал уже осмотрительнее. Он вцепился глазами в ноги Мекокишвили и уже не упускал их из виду. Он даже сумел немного отыграться. После шести минут схватки был брошен жребий, кому первому бороться сверху. Подброшенный арбитром в воздух двухцветный фанерный кружок упал вверх синей стороной. Это значило, что первым сверху бороться выпало Антонссону.
Мекокишвили опускается вниз, широко расставляет руки, грудью прижимается к ковру — готовится к нападению Антонссона. Тот не заставляет ждать: «поймав» свисток судьи, разрешающий продолжить поединок, бросается на соперника. У Антонссона длинные и сильные руки, и не один мастер ковра испытал горечь поражения, попавшись на его знаменитые «нельсоны» и «двойные нельсоны». Пропустив руки из-под плеч, он соединил их на шее Арсена и, упираясь всем телом, начал медленно давить вниз. Мекокишвили стоял как гранитная скала. И Антонссон не выдержал. Он распустил захват и, встряхнув затекшие мышцы рук, собирался было начать новый прием. Но тут ударил гонг — пора меняться местами. Теперь уже Антонссону предстояло отстоять снизу три минуты. Отстоять-то он отстоял, но попался все-таки еще на один прием Мекокишвили. Наш борец потом и сам удивлялся: как это он, не любивший бороться в партере, провел-таки прием, да еще с самим Бертилом Антонссоном.
А выполнить его, как говорили потом наблюдавшие встречу борцы, удалось исключительно за счет силы воли. Обхватив соперника за туловище, он прижал его к груди и, опустившись на бок, пытался перебросить через себя. Антонссон высился словно изваяние. Сдвинуть его с места, казалось, нет никакой возможности. Тогда Мекокишвили, собрав последние силы, вложил их в мощный рывок, и Антонссон перелетел через «полумост». «Накат», как называют этот прием борцы, уже окончательно склонил чашу преимущества в сторону советского атлета. Последние три минуты смертельно уставшие борцы, несмотря на обоюдные попытки, ничего не могли сделать. Раздался финальный свисток, и после небольшой паузы, вызванной необходимым в таких случаях совещанием судей, в притихшем и завороженном красивейшим поединком зале, прогремел голос диктора: «Победу, а вместе с ней золотую олимпийскую медаль завоевал Арсен Мекокишвили — Советский Союз!»
Товарищи на руках унесли его из зала. А еще через несколько минут он стоял на вершине пьедестала почета. Гордо смотрел, как плавно под звуки величавой мелодии советского гимна поднимается вверх алый стяг Родины. Слезы радости и счастья катились по его лицу.
Радовались все борцы нашей команды. Победа Мекокишвили позволила советской сборной на одно очко обойти шведов. Советские спортсмены набрали 28 очков, шведы — 27, а победители предыдущей Олимпиады, турецкие борцы, — 25 очков.
Вся мировая пресса на другой день отмечала исключительно удачный дебют советских борцов.
А потом настала очередь выступать борцам классического стиля. Ведомые в бой Иоганнесом Коткасом, они буквально смяли все команды. Борис Гуревич, Яков Пункин, Шазам Сафин и Иоганнес Коткас получили золотые медали. Шалва Чихладзе завоевал серебряную, Артем Терян и Николай Белов — бронзовые медали.
И снова в газетах многих стран мира замелькали экстренные сообщения из Хельсинки. Например, шведская «Свенска дагбладет» писала: «Советский Союз является наилучшей нацией в борьбе по всем категориям. Русские борются изумительно!» Итальянская «Гадзетта делла спорт» вторила ей: «Русские явились в Хельсинки с невиданной до сих пор командой атлетов. Они сумели завоевать первенство, оставив остальных далеко позади». Обозреватель стокгольмской газеты «Моргон тиднинген» высказался еще более категорично: «Я даже не верю, что команда борцов, в которую вошли бы сильнейшие спортсмены таких стран, как Швеция, Финляндия, Турция, Венгрия и США, могла бы победить русских».
Возвратившись домой в Москву и съездив на несколько дней в родное село, Арсен Мекокишвили снова принялся за тренировки.
Вспомнилось, как в 30-е годы знаменитый наш чемпион чемпионов Иван Максимович Поддубный совершил турне по Соединенным Штатам Америки и положил на лопатки несколько десятков сильнейших американских борцов. А ведь ему тогда было 55 лет. «Вот с кого надо брать пример», — думал Арсен Мекокишвили. Он готовился в динамовском борцовском зале к новым сражениям на ковре.
В конце того же 1952 года Арсен Мекокишвили в ранге уже олимпийского чемпиона едет в Баку отстаивать звание чемпиона страны.
«Боролся он, как всегда, отменно… — рассказывает кандидат педагогических наук, мастер спорта А. П. Купцов. — Помню, как шумел переполненный зал Бакинского цирка, приветствуя ставшего легендарным чемпиона. Билетов на борьбу не было и в помине — все раскупили еще за много дней до финала. Мальчишки, чтобы хоть краешком глаза взглянуть на схватки прославленных мастеров, залезли на стеклянный купол крыши цирка и оттуда, сверху, смотрели соревнования. Когда их набралось слишком много, металлический каркас в одном месте немного прогнулся, расширился, и на головы борцов посыпались стекла.
К счастью, все обошлось: и сверху никто не свалился, и внизу на ковре никто не пострадал. А в это время как раз боролся Арсен Мекокишвили. Стекла, упавшие рядом с борцами, убрали, и встреча продолжалась. Уже потом, после схватки, вспомнив происшествие, я сказал Арсену Спиридоновичу, что стекло, упавшее с многометровой высоты, могло бы убить или ранить. На это Мекокишвили ответил: «Да, могло бы. И тогда я не мог бы продолжать схватку».
Эти слова запомнились мне на всю жизнь. Борца заботило не то, что он мог бы получить травму, а то, что не смог бы бороться! Никогда за всю жизнь я не видел более преданных борьбе людей, чем Арсен Мекокишвили».
В быту это был обаятельный, компанейский человек. Все окружающие, ценя его за веселый, спокойный нрав, тянулись к нему. В те годы Мекокишвили часто приходилось встречаться на ковре с одноклубником Михаилом Герасимовым. Этот борец с фигурой античного атлета хотя и слыл известным мастером, но Арсену Мекокишвили всегда проигрывал. И того, видимо, даже немного мучила совесть, что всегда как бы перебегает дорогу Герасимову. Ведь старается человек, а первенство завоевать не может. Как-то после очередной победы над Герасимовым Мекокишвили подошел в раздевалке к сопернику, обнял его: «Ты не сердись на меня, Миша. Ну, что я могу поделать?..» Чтобы хоть как-то утешить друга, протянул ему свои любимые запонки: «На вот, возьми! Пусть у тебя будет о Мекокишвили хорошая память!»
Чемпионат страны следующего, 1953 года проходил в Тбилиси. Конечно, тбилисские болельщики жаждали вновь увидеть своего кумира. И опять на всесоюзном ковре выявилось его полное превосходство над всеми. Шесть встреч — шесть побед! Любопытно, что троих соперников грузинский богатырь положил на лопатки в партере «нель-соном» — приемом, который некогда ему самому доставлял немало хлопот. Давно уже прошли те времена, когда он плохо боролся в партере. Итоги соревнований еще раз подтвердили: теперь для него не было уже тайн в технике вольной борьбы.
Однако Арсен Мекокишвили не обольщался легкими победами. О том, что есть в мире достойные соперники, ему напомнило сообщение из Неаполя. На закончившихся там соревнованиях по классической борьбе шведский тяжеловес Бертил Антонссон, победив Иоганнеса Коткаса, вновь стал чемпионом мира. Далее говорилось, что блестяще выступили на чемпионате советские борцы. Они завоевали пять золотых медалей из восьми и наголову разбили все другие команды. Порадовавшись за товарищей, Арсен Мекокишвили вновь задумался. Ох уж этот Антонссон! Видно, спор с ним еще не окончен. В следующем году в Японии должен был проводиться чемпионат мира по вольной борьбе, и наша команда собиралась в нем участвовать.