И в затихшем орудийном гулу,
Что в ушах моих еще звенит,
Вся страна в почетном карауле
Над убитым воином стоит.
ЛЕОНИД ШЕРШЕР
Леонид Рафаилович Шершер родился в 1916 году в Одессе в семье служащего. С детства писал стихи, некоторые из них читал по радио и печатал в «Пионерской правде». В 1935 году поступил на филологический факультет московского Института истории, философии и литературы (ИФЛИ). Участвовал в выпуске факультетской стенной газеты «Комсомолия». В 1940 году окончил институт и был призван в армию. Служил в артиллерийском полку, затем в театре Красной Армии. С начала Великой Отечественной войны Л. Шершер добивается перевода в военную газету. В августе 1941 года он становится военным корреспондентом газеты авиации дальнего действия «За правое дело».
Л. Шершер продолжал писать стихи, очерки, рассказы, печатался в «Известиях», «Комсомольской правде», «Новом мире».
Работая в газете, он неоднократно участвовал в боевых вылетах в качестве стрелка-радиста. Погиб 30 августа 1942 года во время боевого вылета.
450. «Видишь, брызги на окне…»
Видишь, брызги на окне, —
Это очи светятся.
Гулко бродят в тишине
Звездные Медведицы.
Я не знаю, сколько их
В этой звездной бездне.
Лишь мечтаю про твои
Теплые созвездия.
И возможно, как-нибудь
Синелунным вечером
Я по ним узнаю путь,
Чтоб дойти до встречи нам.
451. «Ты ложишься спать, моя родная…»
Ты ложишься спать, моя родная.
Под подушку руку положив.
Город полуночный засыпает,
И, луну прозрачную разлив,
Облака уходят. Ветер резкий
Поднимает тихо занавески
И идет, ступая по ковру.
Я тебе, как жизни, не совру,
Не скажу неправильного слова,
Как стихам. Вечерняя пора
Нам показывает в новом свете
Облака, большие звезды, ветер,
Виденные иначе с утра.
Мы с тобой живем одним дыханьем,
Связаны любовью и стихом.
Никогда не скажем «до свиданья»,
Друг от друга в жизни не уйдем.
(Я сижу и думаю о том,
Как в кривом Ростокинском проезде
Ты бумажки крутишь за столом.)
Помнишь сказку про Тильтиля и Митиль?
Мы с тобой во МХАТ тогда ходили,
Вместе хмурились и улыбались вместе,
Спорили, мечтая об одном,
Помнишь сны, что видели ребята:
Над кривой избушкой небогатой
Счастье птицей пролетало, не задев…
В Гамбурге не спит ночами Тедди,
И друзья его почти не спят
И о счастье, о большой победе
До зари до самой говорят.
Им на жестких тюфяках приснится:
В городе, в котором мы живем,
Пролетают флаги, точно птицы,
Распластавши крылья над Кремлем.
Нам с тобой намного это проще.
Что другим приснится только сном,
Красную торжественную площадь,
Просыпаясь, видим за окном.
Ели наклоняются, старея,
Над гранитом гулким мавзолея,
Солнце легкокрылое в зените —
Слово различим издалека:
«Ленин» начертала на граните
Родины могучая рука.
Это к счастью — говорит поверье, —
Так шумит знамен высоких шелк,
И ногами открываю дверь я,
Чтобы ветер в комнату вошел.
Посидим, подумаем немного,
Как нам жить и что нас ждет с тобой?
Есть на карте дальняя дорога
В дальний город, самый молодой.
Дорогая, скоро, очень скоро,
Мы с тобой поедем в этот город,
Обязательно поедем мы с тобой.
Жизнь лежит большая, как дорога
От Москвы до города того,
Много песен и невзгод довольно много
От Москвы до города того.
Будем тверже. Мир большой, как глобус,
На столе стоит в дыханье дня,
И, как шар земной, нигде не вторясь,
Ты одна, родная, у меня.
Я пройду сквозь все на свете муки,
Чтобы видеть: поздно — ровно в пять,
Положивши под подушку руки,
Ты ложишься, дорогая, спать,
Я пройду сквозь всё, сквозь паклю дыма
Под неровным ветром батарей,
Чтоб невзгоды проходили мимо
Головы растрепанной твоей.
452. В День Победы
Да будет веселым день нашей победы!
Мы снова сойдемся в круг —
Друг налево и друг направо,
И прямо напротив друг.
Когда этот час неизбежный настанет,
Я встану, подняв стакан:
«Не все здесь с нами. Одни убиты,
Лечат других от ран.
Но я от имени всех живущих
И тех, кто погиб в бою,
В слове, простом и взволнованном слове,
Прославлю страну мою.
Что я скажу, как сумею найти я
Лучшие в мире слова?
Я даже не крикну, а тихо скажу вам:
Да здравствует наша Москва!»
Мы в окна посмотрим — увидим: снова
Звезды горят на Кремле,
Весна начинается, пахнет весною
По всей молодой земле.
Вот они, школы, где мы учились,
Сквер, куда шли гулять,
Вокзалы, с которых мы провожали,
Зовут нас теперь встречать!
А если мне суждено в сраженье
Погибнуть до этого дня —
Ты тогда поднимись со стаканом
И это скажи за меня.
Сделайте всё, что я не успею
Сделать в моей стране.
А любимую пусть никто не целует,
Пусть помнит она обо мне!
453. «Мне кажется сейчас, что знаю я…»
Мне кажется сейчас, что знаю я
Всех, кто живет в моей большой стране.
Я знаю их в лицо, я знаю голос их.
Я подойду к окну — и слышу далеко,
Я выйду в поле — вижу далеко, —
И всюду близкие мои живут.
Как выросла сейчас моя семья,
Как возмужала. Как окреп народ.
Сироты есть уже. Но сколько рук,
Готовых взять их, вынянчить, согреть.
Есть старики, чьих сыновей уже
Сразила пуля злая наповал.
Но твердою и верною рукой
Благословляют младших сыновей.
Девчонка, столько раз сводившая с ума
Мальчишек, столько раз
Казавшаяся нам пустой,
Ведет в атаку взвод
И падает в крови. И полк стоит
Над ней, склонив знамен высокий шелк.
И плачут мальчики, которых столько раз
Сводила эта девочка с ума.
И мы, пожалуй, только лишь сейчас
Вдруг узнаем, кто с нами рядом жил,
Кого встречали мы, спроси: «Ну, как дела?» —
И уходили прочь. Как мы могли
Не чувствовать, не замечать, не знать!
Нельзя жалеть любви нам для друзей,
Нельзя, нельзя судить по мелочам.
Как ошибался я! И только лишь сейчас
Мне кажется, друзья, что знаю я
Всех, кто живет в моей большой стране.