195. «Возможно ли, чтоб годы эти…»
Возможно ли, чтоб годы эти
Щадили нас! Но вновь встает
Апреля горьковатый ветер,
Тревожный шум воскресших вод.
Возможно ли в разлуке дальней,
В тревогах, в помыслах, в крови
Хранить огонь первоначальной
Наивно-горестной любви!
А я, как ива в пору злую
Осенних бешеных ветров,
Клонюсь под вихрем поцелуев,
Горячечных и нежных слов.
За нами бури и походы,
И можно ли, мой милый друг,
Вознаграждать себя за годы
Былых и будущих разлук?
О, потеплевший под руками
Гранит скамейки ледяной!
Нет, не смеюсь я над слезами,
В тот вечер пролитыми мной.
Теперь мне легче и свободней.
Отбушевал внезапный гром.
…Я не могу писать сегодня
Тебе о чем-нибудь другом.{195}
196. «В июне, в северном июне…»
В июне, в северном июне,
Когда излишни фонари,
Когда на островерхой дюне
Не угасает блеск зари,
Когда, теплу ночей доверясь,
Под кровом полутемноты
Уже раскрыл смолистый вереск
Свои лиловые цветы,
А лунный блеск опять манил
Уйти в моря на черной шхуне,—
Да, я любил тебя, любил
В июне, в северном июне.{196}
197. Товарищу
На Черноморье шторм десятибалльный,
В Новороссийске буйствуют ветра.
Товарищ мой, отдай салют прощальный
Давно с тобой нам свидеться пора.
Давно пора, преграды далей руша,
Спаять сердца и руки заодно,
Шторма изрядно высушили душу,
Но дружбе в них иссохнуть не дано.
Ложись на норд с предгорий знойных Крыма,
И мы тогда, в безмолвии ночном,
Окутавшись котельным синим дымом,
Поговорим о счастье боевом.
И выйдем в ночь, где сумрачные воды
Дробят о камень черную струю,
Где в зареве немеркнущем заводы
Морскую мощь республики куют.
Спеши, товарищ, — море стало нашим,
И пусть походы холодны и злы,
Форштевнями стремительными вспашем
За Таллином балтийские валы.
На Черноморье шторм десятибалльный.
Пора вернуться в бухту кораблю.
Я жду тебя упрямым, беспечальным,
Таким, какого знаю и люблю.
198. Песня
Пускай во тьме бушует вьюга
И снег летит на паруса, —
Не плачь, не плачь, моя подруга,
Не слушай ветра голоса.
Зажгла звезда мне нынче трубку
Своею искрой голубой.
Кладет волнами на борт шлюпку,
Но не погибнем мы с тобой.
Не видно дали бирюзовой,
Дорога в море нелегка,
Но привыкать к борьбе суровой
Должна подруга моряка.
Уже мигнул огонь зеленый,
Маяк на горной высоте,
И берег, снегом заметенный,
Забрезжил смутно в темноте.
И пусть взмывают чайки, плача,
К метельно-снежной вышине, —
Не изменяет мне удача,
Пока ты помнишь обо мне.
199. Перед походом
Мы вместе курили, дул ветер осенний,
Уже холодела вода,
И серые тучи над нами висели,
И плыли над морем года.
Трещал пулемет над пустынным заливом,
Кричали в выси журавли,
Они улетали на юг торопливо
От грозной балтийской земли.
Хотелось раскрыть исполинские крылья
И ринуться в дальний простор,
Лететь, осыпаемым солнечной пылью,
Над синими гребнями гор.
Лететь, разрывая завесы тумана,
Ломать горизонта кольцо,
Чтоб пламенный ветер широт океана
С размаху ударил в лицо.
Окончена трубка и высыпан пепел,
Команда по вахтам идет.
И грохот по клюзу стремящейся цепи
Уже предвещает поход.
Сигналы трепещут на мачтах треногих,
Горит боевая заря.
Пред нами ведущие к славе дороги.
Союза большие моря.
200. Отдых на базе
Блаженство строгой тишины,
Часы, когда, придя из моря,
От грома ветра и волны
На Балтике или Босфоре,
Я вижу скромный свой приют,
Простой и убранный опрятно,
Столь чистой сухостью кают,
Которая душе понятна.
Вот стол и стопка милых книг,
Кровать под серым одеялом,
И на стене военный бриг
В боренье с океанским шквалом,
Три трубки старых и табак,
Хранящийся в большом кисете.
Что может большего моряк
Еще желать на белом свете!
Что можно большего желать
При нашем отдыхе коротком:
Сидеть, курить и вновь мечтать,
Сминая свитер подбородком.
Ничто не может тяготить —
Нет ни рояля, ни комода.
Так хорошо готовым быть
К передвиженьям и походам.
Оконных стекол легкий звон —
Ответом яростному граду…
Курить, пока не принесли
Внезапный вызов на бригаду.
201. Ночная атака
Покорный твердому уму
И смелости твоей,
Эсминец ринулся во тьму
На зыбь морских путей.
Берясь за поручень стальной,
Ты заглянул в компа с, —
Перед великою страной
В ответе ты сейчас.
За миноносец, за людей.
Во мгле морских пустынь
Ты скажешь сердцу: «Не слабей!»,
Усталости: «Покинь!»
Продуман поиск, встреча, бой,
Задача вручена.
И Родина сейчас тобой
Руководит одна.
И каждый чувствует боец
Ее призыв сейчас,
И ты сильней на сто сердец,
На двести зорких глаз.
Ты всё услышь и всё проверь,
Маяк исчез, пора.
И начинается теперь
Суровая игра.
Пронзая темноту, как нож,
Коль верен твой расчет,
Незримый никому, найдешь
Врага — линейный флот.
Но хрупкой тишины не тронь.
И должно так идти,
Чтоб заградительный огонь
Не вспыхнул на пути.
Наносит ветер дым и гарь,
Теперь ошибки нет.
Теперь рази, теперь ударь
Всей яростью торпед.
Они ударят — шесть когтей,
Что ты во тьму простер, —
Из веера прямых путей
Не вырвется линкор.
И, скользкий поручень сдавив,
Переложив рули,
Ты слышишь, как грохочет взрыв, —
Торпеды в цель пришли.
Вновь рулевой поворотил
По слову твоему,
И снова сорок тысяч сил
Несут корабль во тьму.