371. В горах
Кругом снега. Я ими скован.
Они назойливы. Крепись!
Я начал день не просто словом,
А сказочным полетом ввысь.
Тропинка шла, в провалы тычась,
Сквозь редкий строй березняка.
Внизу, по-птичьему курлыча,
Текла звенящая река.
И это громкое соседство
Под легкой дымкой снеговой
Мне снилось сызмальства. И в детстве
Меня пленяло новизной.
Но только оценив громады,
Врезавшиеся в небосвод,
Я понял страстную отраду
Того, кто создал самолет.
Он бредил, поднимая плечи,
В прозрачной синей густоте
Своей тоской нечеловечьей
По безъязыкой высоте.
И в гуще этих летних марев,
Нависших каменных пород
Он жил сказаньем об Икаре,
Как липкой почкой садовод.
Он знал, что только нам сулили
И эту мысль, и этот шаг,
И первое рожденье были,
Легендой ставшее в веках.
372. «Он с нами был. Он вечно будет наш…»
Он с нами был. Он вечно будет наш,
Курчавый, страстный и суровый.
Накидка. В кулаке зажат лепаж,
Вокруг истоптаны сугробы.
И мне б — когда, согнув колени,
Он сразу выстрелить не смог —
Вскричать: «Остановись, мгновенье!» —
И самому спустить курок.
373. Творчество
На свете пути не найдете другого,
Седой океан уж не так постарел.
Колумб! Ты вернешься в Америку снова,
Чтоб ветер хлестал паруса каравелл.
Ты снова поднимешься — грозным, великим —
И шторм укротишь поворотом руля.
Ты мир всколыхнешь своим вихревым криком,
Настойчивым криком: «Земля!»
Мне тоже припало широкое море,
Мне тоже судьба моя с детства велит
Как белке вертеться по старым просторам
Сырой, и округлой, и жадной земли.
Мне тоже шататься и глохнуть от жажды,
Искать, убеждаться и не находить.
Теряться в догадках — и, может быть, дважды
Всё той же дорогой, как новой, ходить.
374. Дочери
Мне кажется — я не был дома вечность.
Вернусь негаданно, вернусь к утру.
Остановлюсь, почтив твою беспечность,
Пройду к тебе, глаза твои протру.
Губами встречу волосы густые,
Услышу крик — что до рожденья мил,
И отступлю, увидевши впервые,
Как, просыпаясь, ты глядишь на мир.
Ты будешь легкой, маленькой и птичьей,
Захочешь сразу всё собрать в одно,
И я пойму, как я косноязычен,
И замолчу — раскрою лишь окно.
Смотри сама, здесь не помочь словами.
Мы входим в мир, не трогая их зря.
Так в детстве узнается тяжесть камня,
И недруги, и лучшие друзья.
Так вырастают, отдаются делу
И вспоминают радость первых дней,
Чтоб снова ощутить себе незрелым
Над колыбелью собственных детей.
375. Гроза ночью
Смешался с вымыслом грозы
Внезапно сыгранный Бетховен.
Он постигал ее азы
И поднимался с громом вровень.
Он ждал, глаза оледенив,
Раскатом мощным обесславлен:
Он уловить хотел мотив,
Но глухотою был подавлен.
Он шел в мажор — и застывал,
Следя за грозовым волненьем!
Я путал подлинники и не знал,
Кого назвать изображеньем.
376. Реквием Лермонтову
И я клянусь — на каждой кромке
Вдали распластанных снегов,
Как завещание потомкам,
Дымится пролитая кровь.
И Терек, выгнувшись, как шпага,
В лучах сверкающей струей,
Бряцает в тесноте оврага,
Точа о камни лезвие.
Метнув волну, он шлет наружу
Каскады радужных теней
И грозно бережет оружье,
Как верный слепок этих дней,
Еще волнующих не тем ли
Предсмертным часом всё острей,
Когда поэт, влюбленный в землю,
Погиб, не расквитавшись с ней,
Где дальним громом промелькнула
Глухая пуля на лету,
Как будто чокнулись аулы,
Рассыпав эхо на версту.
377. Абхазия
Если ты не видал рассвета,
Отраженного горной рекой
У извилистого парапета,
Перевитого синевой;
Если около звонкой Бзыби
Ты опять просмотрел с высоты,
Как блестят чешуею рыбьей
Разноцветные брызги воды;
Если вновь, проходя по ущелью,
Ты забыл оглянуться назад
И не видел скользкой форели,
Проплывающей водопад, —
То тогда, чтоб не даром лазить,
Прикрывая рукою глаза,
По петляющим тропам Абхазии,
Улетающим в небеса,
Не забудь на поляне открытой,
У замшелой и древней стены,
Покоряющей пляски джигита
В однозвучной оправе зурны.
И над берегом дымной Мшовни
На досуге припомни потом
Эти горы с надвинутым словно
До бровей снеговым башлыком,
Где какой-то особенный воздух,
Сквозь который навесом густым
Виноградными гроздьями звезды
Созревают над пляжем ночным;
Где преданьями жив каждый камень:
Только тронь — и начнется рассказ,
И над морем закатное пламя
Провожает рыбачий баркас.