Но если проходят рядами литыми
Бойцы по крутой мостовой,
Внезапно и грозно встает перед ними
Орудий заржавленный строй.
Как будто бы снова военной трубою
Разбужена медная рать…
Так предки из гроба встают перед боем,
Чтоб мужеством нам помогать.
На Неве в пароходном дыме
Стук лебедок и скрип досок.
Там чернеет над мостовыми
Металлический островок.
Это сгустком чугунной лавы
Строгий памятник четко встал…
Вам, отцу кругосветной славы,
Я завидую, адмирал!
Я хотел бы, всю ветошь скинув,
Юнгой быть на том корабле,
Что открыл просторы морские
Начинающей жить земле.
Но начертан нам новый жребий:
Бортовые огни горят,
Цепи стонут, и морем бредят
Меднорукие якоря.
И, завидуя славе нашей,
Словно в сердце вонзился терн,
Нам тяжелой шляпой помашет
Мореплаватель Крузенштерн.
315. «На краю страны, у границы…»
На краю страны, у границы,
Окруженный кольцом дождей,
Всё чернеет царь меднолицый
На гранитной глыбе своей.
И на площади тут же рядом,
Прошагав от ранней зари,
Останавливаются отряды
Возле памятника покурить.
В кулаках горячи окурки,
Наползает горький дымок…
Скоро двинусь и я по гулким,
По широким плечам дорог.
Иван Иванович Пулькин родился 12(25) января 1903 года в селе Шишкове, ныне Волоколамского района Московской области в крестьянской семье. После окончания трех классов церковноприходской школы служил мальчиком в трактире. В 1915 году Пулькин приехал в Москву и поступил учеником наборщика в типографию, но в 1917 году ему пришлось вернуться в деревню. После Октябрьской революции Пулькин учился на курсах политпросвета в Волоколамске — занимался пропагандистской работой. В 1920 году воевал в Красной Армии.
С 1924 года Пулькин жил в Москве, работал в газете «Молодой ленинец», учился в Высшем литературно-художественном институте имени Брюсова. В 1929 году он работал в газете «Московский комсомолец», а с 1930 по 1934 год был редактором в Государственном издательстве художественной литературы.
Печатался Пулькин с 1924 года: сначала в молодежных изданиях, а затем и в «толстых» журналах — «Октябре», «Новом мире», но большинство стихотворений и поэм осталось неопубликованным.
В 1934 году Иван Пулькин был осужден Особым совещанием НКВД и сослан на 3 года в Западную Сибирь. Там он сотрудничал в газете «Зоркий страж» и лагерной многотиражке «Перековка». После досрочного освобождения вернулся в Москву, работал библиографом в Институте истории, философии и литературы (ИФЛИ).
В первые дни Великой Отечественной войны Пулькин пошел в народное ополчение. Был ранен при бомбежке, затем снова уехал на фронт. Иван Пулькин погиб в декабре 1941 года в боях под Москвой.
316. Вступление к поэме «Яропольская волость»
На тротуарах мокренько,
Снежок внатруску —
Скользкие…
Остановили с окриком:
«Вы русские?»
— «Нет, мы — яропольские!»
У нас о весне небеса цветут,
Травкой вью —
Тся по бережку,
На каждом кусту
По соловью,
У каждой березы — по девушке.
Самые длинные бороды у стариков —
В Яропольце.
Самые умные головы у мужиков —
В Яропольце.
Самые толстые кулаки —
у нас,
Самые тощие бедняки —
У нас.
Словом, ни для кого не новость
Что мы образцовая волость.
Наш говор экспортируется в столицы,
У нас лучшие по округу невесты
(Высокие, круглолицые).
Наш кооперативный центр
По борьбе за снижение цен
Занял первое место.
Климат влажный, воздух чудесный
(Стоит обследовать!),
Прелестная местность,
И недалёко отседова.
317. Из книги «СССР». Волхов
Будучи не из тех, что, высоко котируясь,
Отказались от прошлого,
Весь день я
Безжалостно цитирую
Любимейшее произведение.
О Баяне, соловью старого времени
(Хорошо поешь, где-то сядешь?),
Рыщешь в тропу Троянью с романтикой у стремени,
А любо — лелеешь Святославовы насады.
Садись, старик,
Побеседуем
На тему:
Нечего о прошлом сетовать.
Нам под жизнь отведен замечательный век,
Нам вручены силы:
Недр, ветров, пара, солнца и рек,
Словом, век
Изумительно милый.