Белую, ямщицкую равнину
Песней наполняет ветерок:
— Я не скоро этот мир покину,
Мне еще не выпал срок.
На снегу не красною, а черной
Кажется пролившаяся кровь.
Никогда веселой и покорной
Для любимой не была любовь.
Сколько по сугробам ни броди,
Стежка оборвется где-нибудь.
Доброй памятью меня прости,
Сердцем ласковым — не позабудь
4-6 ноября 1943
Борис Моисеевич Смоленский родился в 1921 году в Николаеве.
С 1921 по 1933 год семья Смоленских жила в Москве. Отец руководил отделом в «Комсомольской правде», позже редактировал газету в Новосибирске, где в 1937 году был незаконно репрессирован.
С детства Борис Смоленский мечтал стать моряком, поэтому после окончания школы поступил на судоводительский факультет Института инженеров водного транспорта.
Стихи Смоленский начал писать с детских лет, позднее занимался переводами. Одним из первых он открыл для советских читателей стихи Ф. Гарсии Лорки, переводил А. Рембо.
В начале 1941 года поэт был призван в армию и оказался в стройбате на берегу Белого моря. С первых дней войны он находился на фронте — в Карелии. Рядовой Борис Смоленский погиб в бою под Медвежьегорском 16 ноября 1941 года.
Забудешь всё… И вдруг нежданно
Полслова, зайчик на стене,
Мотив, кусочек Левитана —
Заставит сразу побледнеть.
И сразу память остро ранит,
И сразу — вот оно — Вчера!
Так море пахнет вечерами.
Так морем пахнут вечера.
Я не жалею. Только разве,
Года, пути перелистав,
В ночном порту завидя праздник,
Я захочу туда попасть.
Но бог нарек в моем коране:
Дорога ждет. Иди. Пора.
Так море пахнет вечерами,
Так морем пахнут вечера…
Есть ремесло — не засыпать ночами
И в конуре, прокуренной дотла,
И в конуре, прокуренной дотла,
Метаться зверем, пожимать плечами
И горбиться скалою у стола.
Потом сорваться. В ночь. В мороз.
Чтоб ветер стянул лицо. Чтоб, прошибая лбом
Упорство улиц, здесь сейчас же встретить
Единственную нужную любовь.
А днем смеяться. И, не беспокоясь,
Все отшвырнув, как тягостный мешок,
Легко вскочить на отходящий поезд
И радоваться шумно и смешно.
Прильнуть ночами к звездному оконцу,
И быть несчастным от дурацких снов,
И быть счастливым просто так — от солнца
на снежных елях.
Это — ремесло.
И твердо знать, что жизнь иначе — ересь.
Любить слова. Годами жить без слов.
Быть Моцартом. Убить в себе Сальери
И стать собой. И это — ремесло.
350. «Полустудент и закадычный друг…»
Полустудент и закадычный друг
Мальчишек, рыбаков и букинистов.
Что нужно мне? Четвертку табаку
Да синюю свистящую погоду,
Немного хлеба, два крючка и леску,
Утрами солнце, по ночам костер,
Да чтобы ты хоть изредка писала,
Чтоб я тебе приснился… Вот и всё.
Да нет, не всё… Опять сегодня ночью
Я задохнусь и буду звать тебя.
Дай счастье мне! Я всем раздам его…
Но никого…
351. «Теряет синий свет окно…»
Теряет синий свет окно,
И день за горизонты канул…
Но я клянусь: мы не вином,
Мы солнцем налили бокалы.
Я пью. И вдруг стакан пролит,
И поджигает край земли,
Пожаром ночь залив.
Пускай огонь, не синева,
Но всё равно, неси, Нева,
Неси меня в залив.
На парусах срывая злобу,
И шторму гаркая: «Не сметь!» —
Вперед, чтоб землю знать, когда глобус,
И чтоб, как глобусом, вертеть…
352. «Снова вижу солнечные ели я…»
Снова вижу солнечные ели я…
Мысль неуловима и странна —
За окном качается Карелия,
Белая сосновая страна.
Край мой чистый! Небо твое синее,
Ясные озерные глаза!
Дай мне силу, дай мне слово сильное
И не требуй, чтоб вернул назад.
Вырежу то слово на коре ли я,
Или так раздам по сторонам…
За окном качается Карелия —
Белая сосновая страна.
Ночной экспресс бессонным оком
Проглянет хмуро и помчит,
Хлестнув струей горящих окон
По черной спутанной ночи.