1. Главная
  2. Книги
  3. Абросимов Евгений Павлович
  4. Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне
  5. Страница 39
Выбрать главу

75. Пограничная зона

Под снегом спят дорожки и газоны, Седые ели окружили сад, И чуткой ночью пограничной зоны Сосновый край Финляндии объят.
В последний раз замрут и разойдутся На полустанке сонном поезда, И с облака, широкого, как блюдце, Скользнет на землю легкая звезда.
Знакомый путь. Чужие не отыщут Среди сугробов, сосен и дорог Обычный признак нашего жилища — Затепленный тобою огонек.
Я раскрываю двери, как страницы… Ты спишь, не слыша, я тебя зову… Мне захотелось вдруг тебе присниться И лишь потом возникнуть наяву.
Чтоб над тобой снегами Калевалы Синела эта мерзлая земля. Чтобы ты меня, проснувшись, целовала, Как жизнь, как сон, с чужими не деля.
Где, Млечный Путь прожекторами тронув, Сверкает ночь геральдикою звезд, Где часовым недремлющих кордонов Сжигает щеки бешеный норд-ост.
Огни, огни качаются на рострах, Полночный час протянут, как рука, И шлет бессонный, зоркий Белоостров Маячный свет на край материка.
<1935> {75}

76. Колыбельная

Сыну Сергею

Вся столица спит давно, Ночь пути завьюжила, И морозное окно В серебристых кружевах.
Спи спокойно, мой сынок, Шороха не слушая, Спит давно без задних ног Медвежонок плюшевый.
Я спою тебе, дружок, Песнь тебе доверю я, Как среди больших дорог Мчалась кавалерия.
Ты не бойся… Я с тобой… Ночи были жуткими. Стычка утром, в полночь бой, Мы не спали сутками.
И теперь, в ночную тишь, Как же мне не вспомнить их, Если ты спокойно спишь В нашей мирной комнате.
Не допустим мы врага И на выстрел пушечный, Ну, так спи, сынок, пока С саблею игрушечной.
А ударит гром опять, Вспомнишь ты, как пели мы, Да и сам не будешь спать Целыми неделями.
Вьюга легкая, кружись, Вьюга — перелетчица. За окном такая жизнь, Что и спать не хочется.
За окном такая тишь… Спи, меня не слушая, Моя гордость, мой малыш, Медвежонок плюшевый!
1936 {76}

77. Зима в Пушкине

Казалось, что вот-вот засыпет Снегами тихий городок, Напоминающий Египет Со стороны ямских дорог.
То были старые ворота… К заставе Царского Села Сто лет назад гвардейцев рота Их на плечах перенесла.
Здесь, словно в лавке антиквара, Живут минувшие века, Забытый герб, литая чара, Лепной карниз особняка.
Мне так знакома эта утварь По книгам, выставкам, мечтам, Как будто в солнечное утро Я из Лицея вышел сам.
Стоял январь. И парк был скучен, В аллеях не было людей, Но чудился мне скрип уключин, Свирель и клики лебедей.
Плыл легкий снег. И понемножку Входили лыжники в азарт, А я все ждал, что из окошка На них прикрикнет Энгельгардт.
Каким дворцам тот флигель равен! Вот здесь, уйдя из пышных зал, Когда-то плакал сам Державин, И Пушкин дружбу воспевал…
И видел я, идя к воротам, Одетым в зимний полумрак, Как шли в Лицей сдавать зачеты Грузин, зырянин и остяк.
И чтили выше всех реликвий Старинный дом, где много лет Сидел за партою великий, Влюбленный в родину поэт.
1939. Пушкин {77}

78. Странствие

В незапамятное утро Я услышал хор пернатых За отрогами Урала, Где весною птичий слет. Золотыми косяками Шел сазан на перекатах, Дед с тяжелого баркаса В речке ставил перемет.
Он сказал мне: «Оставайся, Дорогой товарищ, с нами, У земли пшеницы хватит, Рыбой хвалится вода. Край наш светлый и богатый, Корабли плывут по Каме…» Я послушал и остался, Но солгал, что навсегда.
Поселился на рыбалке, Рыбакам чинил мережи, С фонарями на баркасах В устье Камы выезжал. Белозубые пермячки На меня глядели строже, Если я их на гулянке Невниманьем обижал.
~ 39 ~