Выбрать главу
Ты меня, одинокого, взглядом, Словно солнцем, осыпала вдруг, И пошел я с тобою рядом Как давнишний, испытанный друг.
Я не помню, о чем говорили, И не знаю, куда мы шли, Мы Америку, может, открыли, А быть может, и мимо прошли.
Но когда я домой возвращался, Всё кружилось и пело, звеня, Каждый встречный чему-то смеялся И просил прикурить у меня.
Словно девичьи щеки, краснели Стекла окон в закате лучей… Это было в веселом апреле, Накануне бессонных ночей.

148. Мысли

Из пропастей сердца, из мозга извилин Мы вырвем мятежные мысли свои И бросим их тем, кто борьбой обессилен, И тем, кто запутался в кольцах любви.
Внезапною молнией грозные мысли, Ударьте, зажгите людские сердца, Пусть видят: над бездной тираны повисли, Пусть знают: настало начало конца.
1916–1918 {148}

149. Бессмертие

Кто скажет: «Я достиг», тот — труп окаменелый, Кто вымолвит: «Довольно!..» — тот умрет… Бессмертен взлет безумный, дерзкий, смелый, Вперед, всегда вперед, без отдыха — вперед!
Бессмертно бурное, стихийное движенье, Бессмертна мысль, горящая огнем, Огнем желания, восторга, вдохновенья, Горячим, трепетным, сверкающим огнем…
Желаньям нет конца, восторгам нет предела: Еще, еще узнать! Еще, еще постичь! Кто скажет: «Я достиг», тот — труп окаменелый, Его не шевельнет звенящей жизни клич!

150. «Мало на белом поле…»

Мало на белом поле Выстроить армию слов. Надо, чтобы кололи В кровь.
Чтобы криком кричали, Чтобы плакали вплачь, Чтобы сами с бумаги сбегали Вскачь.
И по сердцу каблуками Красноармейцы по мостовой Дробили угрюмый камень Мой или твой.
Тогда… Но и этого мало. Только ли разрушать? Чтобы армия марш играла, Чтобы марш играла душа.
Чтобы звездами каждая фраза, Чтобы каждое сердце — звездой, Твоему повинуясь приказу, Покорно неслось за тобой.
И само зажигало бы камень, И само повторяло твой зов, И само называло стихами Черную армию слов.

151. Сальери

На ключ, на цепочку двери, На крюк, чтоб никто не узнал. Что я — злополучный Сальери, Что Моцарта я доконал.
Так. Теперь бы прилечь немножко, Мысли стылые сном освежа, Иль… На подоконник бы, да в окошко, Да с четвертого б этажа!..
Полно, что ты? Клубок уж размотан, И вопрос надоедливый стерт… Где ты, Моцарт бессмертный? Вот он, У меня он, но Моцарт — мертв.
О, теперь мне ничто не помеха, И величье торжественных од Уж никто непристойным смехом По-мальчишески не перебьет.
И подымется плавно искусство Без таинственных выкрутас… Но как в комнате тихо, как пусто, Как темно от невидящих глаз!
Посмотреть — крепко ль заперты двери, Чтоб никто бы, никто не видал, Как над Моцартом гордый Сальери, Непреклонный Сальери рыдал.

152. «Каждый вечер… Но, может быть, поздно…»

Каждый вечер… Но, может быть, поздно Сердце замкнутое открывать? …Каждый вечер усталые звезды Начинают к себе зазывать.
Каждый вечер над головою В голубую дорогу манят И серебряными под дугою Колокольчиками звенят.
Голубой ли тот путь бесконечен? Несмолкающему серебру Улыбаются звезды вечером, Угасая, грустят поутру.
Но бледнеют усталые звезды, Чтобы вечером вспыхнуть опять, — Никому, никогда не поздно Сердце замкнутое раскрывать.

153. Огонь

Вздохнув, рванулся паровоз, И тронулся состав, На запад сердце понеслось От городских застав. Послушен машинисту глаз, Верна, крепка ладонь. Шурует в топке кочегар — Огонь, огонь, огонь. Огонь, огонь. Труба гремит,