Проклял ты тех, кто сгубил храбрецов
Славных нагорий кавказских,
Мне ли, наследнику честных отцов,
Слов не заслушаться братских?!
Ты говорил нам, что хлеб и земля
Наши по праву от века —
Здравицу мы произносим, хваля
Друга, певца, человека.
Правду хулители жизни всегда
В море швыряют иль в Терек,
Но закипевшая бурей вода
Правду выносит на берег.
Думы родного нам всем кобзаря
Так же, как правда, живучи —
Проклял жандармов ты, проклял царя,
Всех, кто кавказские кручи
Кровью безвинных солдат обагрил.
Ты не страшился темницы,
Ссылка твоих не умерила сил, —
Пел ты, как вольные птицы!
Пел, презирая нужду и тюрьму,
Лишь о народной обиде…
Видел пророческий взор твой сквозь тьму
То, что сегодня мы видим!
537. НА ТВОЕЙ МОГИЛЕ
Бекмурзе Пачеву
Рожденного в сердце святого огня
Водой не зальешь, не потушишь.
Наверно, оставил ты и для меня
Свой клад золотой — свою душу.
Я грустно стою у могилы твоей,
Рукой провожу по надгробью;
Учил ты лишь правде высокой людей,
Но правды гонители в злобе
Хотели наследье поэта зарыть
В глубокую яму забвенья,
А я бы хотел наизусть затвердить
Твои золотые творенья.
А мне б до эльбрусских снегов донести
Твое кабардинское слово,—
Не скрыли бы тучи его на пути,
Плывя надо мною сурово.
Ты первым о Ленине песню пропел,
Ты партию здравицей славил,
Был некогда темен твой трудный удел —
И всё же ты свет нам оставил.
Служил ты всем сердцем великой борьбе,
Был страшен твой гнев кровопийцам,
Был деспот любой ненавистен тебе,
С царем не страшился ты биться.
Клянусь тебе ныне: твой клад золотой,
Твой клад для людей я открою
И книгу души твоей, чистой, простой,
Пред нашей отчизной раскрою!
538. АДИЮХ
Инджидж, Инджидж! Ты старинных
Сказок и легенд царица.
В ледяных твоих стремнинах
Тайна вечная хранится.
Я к тебе явился в гости,
Ты встречаешь негодуя!
Подо мною в лютой злости
Бьет волна волну другую.
Облака плывут и тают,
Воле ветра подчиняясь,
По ущелью проплывают,
Головы моей касаясь.
Чей я гость и кто мне скажет
Здесь приветливое слово?
На высотах Тахунажа
Путника встречают совы.
Вижу — на скале высокой
Башня старая, седая
Приоткрыла дверь с востока,
Будто гостя ожидая.
Глушь, ни звука в башне дикой,
Как, насторожась, ни слушай,
Только филин громким криком
Тишину ее нарушит.
Жизнь легендами богата.
Здесь, за сказочным порогом,
Адиюх жила когда-то,
Дочь красавца полубога.
Говорят, она в оконце
Руку белую в браслетах
Лишь протянет — и как солнцем
Полночь озарялась светом.
Говорят, ночной порою
Парень смелый и красивый
Гнал в аул крутой тропою
Свой табун золотогривый.
Появлялась в это время
Адиюх в окне открытом,
И рука ее сквозь темень
Освещала путь джигиту.
Только раз она сказала,
Улыбаясь, в шутку просто:
«Без меня б тебе, пожалуй,
Не прогнать табун по мосту…»
Мост над бездною суровой
Стлался, словно саван белый.
Адиюх в ответ ни слова
Не промолвил парень смелый.
Он погнал табун в долину, —
Пыль всклубилась по дороге;
Он любимую покинул
И в печали и в тревоге.
Что ж ты, парень, без причины
Шутку за обиду принял?
Где умение мужчины
Обуздать свою гордыню?
Дни идут за днями быстро…
Вновь перед мостом на склоне,
Что над черной бездной выстлан,
Ржут нетерпеливо кони.
Но окно уже не светит
Белой дивною рукою…
Гонит всадник тяжкой плетью
В тьме табун перед собою.
Он на мост взлетел и в страхе
Бьет коней по взмокшим спинам.
Вдруг джигит и конь во мраке
С моста рухнули в пучину.
Только башня на вершине
Видела той ночью черной,
Как погиб джигит в стремнине
Злобных водопадов горных.
Говорят, с его кончины
Эта башня опустела.
В полночь там хохочут джины,
Подойти страшится смелый…
И меня с той башни ржавой
Взгляд красавицы не встретил.
Моста, что похож на саван,
Я, признаться, не приметил!..
539. ВЕСТНИК
Впрямь ли, вестник, ты за много?
Не ошибся ли ты дверью?
В бытие влюблен земное,
Я в загробное не верю!
На висках снежинок россыпь —
Не предвестье ль той, незримой,
Чья всегда беззвучна поступь,
Хватка так необорима.
Гость, ты ненавидим всеми:
Спутники твои — болезни,
Всяк тебе кричит: не время,
Молод я еще, исчезни!
Так зачем же и на мне ты
Спешно так и столь некстати
Роковые ставишь меты,
Госпожи своей печати..