87. «Мы за телом мертвой ивы на снегу…»
Мы за телом мертвой ивы на снегу
Залегли, вонзив прицелы в бурелом.
И единственная мысль жила в мозгу:
О прошедшем, о минувшем, о былом.
День, который прошлым сделала война,
Был любовью, жизнью, солнцем… Оттого
И у пуль, летящих в цели, цель одна —
Возвращенье в настоящее его.
88. «Впереди — неизвестность. И стало былым настоящее…»
Впереди — неизвестность. И стало былым настоящее.
О, как Вы далеко — как то небо, ничем не грозящее.
Где глаза Ваши, волосы Ваши, оттенков загадочных,
Как у девушек, молча живущих в кирпичиках карточных…
«Не умру, не увидев Вас», — я говорил на прощание;
День с утра, как бандит, караулит мое обещание.
«Не умру, не увидев…» Ни зги не видать за разрывами.
Да простятся мне речи те, если окажутся лживыми…
Картли милая! В смятенном
Мире, грозном и бессонном,
Алым знаменем священным
И девятиглазым солнцем
Я клянусь. И этим статным
Древом, на костях стоящим.
И спасительным остатком
Спирта в котелке бренчащем.
Я клянусь землей, где гряды
Гор над облачной грядою,
Ржавым сердцем Шавнабады,
Этой строчкой молодою
Я клянусь. Не быть мне сваном,
Никогда не петь мне «Лиле»,
Если силой иль обманом
Враг хотя бы горстку пыли
На земле моей присвоит.
За нее вступая в сечу,
Я, клянусь, как древний воин,
Встречу смерть — улыбкой встречу.
Пасть — так пасть не на колени
И подняться на закате,—
Как не первый, не последний
Тост за Родину, за Картли!
Константин Михайлович Герасименко родился в 1907 году в селе Приходьки на Полтавщине. Сын сельского учителя, окончив пирятинскую педагогическую школу, он сам стал учителем в Донбассе. С начала 30-х годов в донбасских газетах и альманахах печатаются стихи К. Герасименко; в 1933 году в Харькове выходит его первый сборник.
С 1935 года Кость Герасименко живет в Киеве. Вначале работает на кинофабрике, потом всецело отдается литературной деятельности. Одна за другой появляются его книги: «Сентябрь», «Память», «Дорога», «Портрет».
«Герасименко был поэт в подлинном смысле слова, — вспоминает М. Рыльский. — Он был простой, даже подчеркнуто простой, а иногда и немного суровый; он ненавидел всякую позу, аффектацию, остро чувствовал малейшую фальшь и в человеческих отношениях и в книгах».
Влюбленный в Тараса Шевченко, К. Герасименко не только посвятил ему многие свои стихотворения, но и написал на сюжет «Катерины» пьесу «На большой дороге», им же написано либретто оперы М. Вериковского «Наймычка».
В первые же дни Великой Отечественной войны К. Герасименко идет в армию. Он сотрудничает в газетах «Знамя Родины» и «Звезда Советов». Он пишет по-русски и по-украински, из-под его пера появляются стихи, статьи, очерки, фельетоны.
В сентябре 1942 года в боях на Южном фронте К. Герасименко был тяжело ранен и вскоре скончался.
Над синими над терриконами
Плывут и плывут журавли…
Ой, били, ой, били кони
Копытами в грудь земли.
Ой, били, ой, крепко били,
Грозой летя над землей,
И пылью густой покрыли
Давно уже образ твой.
Так вот, задремали детки.
И тихо я выйду в сад,
Где дымом зеленым ветки,
Покачиваясь, висят.
Я выйду туда и стану.
Я стану. А где же ты?
Шатаясь, в тумане пьяном
И клены плывут, и кусты…
Ой, били, ой, били кони
Копытами по земле…
Куда-то, неугомонный,
Навеки ушел твой след.
Но вижу и ныне — над шляхом,
Над яром в степи глухой
Шальная твоя папаха
Горит боевой звездой.
То ж я ее так пришила,
То ж ласково гладила я,
Чтоб лучше, чем у Ворошилова,
Папаха была твоя.
И ты проскакал, желанный,
Под тихим моим окном…
Вот-вот и сейчас ты глянул,
Сейчас — как давным-давно…
И все говорят поныне:
Чуть снег растаял весной,
Ты славу над Доном синим
С моею пронес звездой.
Ждала я… И замуж вышла.
И там, где впервые след
Оставил ты свой, — там вишня
Цветет уж тринадцать лет.
А муж мой, ударник первый,
Он знает всё и молчит,
Он хочет на инженера
Меня в институте учить.
Когда-нибудь сяду в светлице,
Где планы и сизый дым,
Где голубые петлицы
И молодые сады.
И блещут бумаги на солнце,
Великим рассказом полны
О том, как летела конница
По далям родной страны!
1935
Протаивают дороги,
Качаются гнезда на ветвях,
Поет половодье в оврагах,
Как песня простая твоя.
Трава молодая с проталин
Встает, как ребенок, на ножки,
А девичьи станы березок
Набухли от соков весны.
Вставай, Уленшпигель!
С ветром
Лети сквозь прозрачность апреля,
Заглядывай в синие окна,
Читай человечьи улыбки,
Иди по стране моей вольной
Как самое светлое счастье,
Как луч сквозь весенний туман!
Вставайте простые герои
Всех сказок, легенд и поверий,
Уже на дворе неустанно
Стучит молодая капель.
Уже в голубом поднебесье
Журчит журавлиная песня,
И я утверждаю,
Что чудом
И счастьем наполнится день.
И нечего больше сказать мне…
Стоят тополя молодые,
Дороги бредут боевые
Сквозь ультрамарин лесов.
И сколько вас, самых обычных,
Но каждый из вас, как песня,
Идет на шахты, на стройки,
К постам, где стоят часовые,
К тискам, где стоят слесаря.
Земля просыхает,
Теплеет.
Прильните и скажете сами,
Как весело дышат травы,
Как соловьи звенят!
И я утверждаю всей кровью,
Всей правдой, всем сердцем, всем чувством:
Встают небывалые всходы.
За всё, что пережили предки,
За боль, неизвестную нам.
Встает молодая люцерна,
Как продолжение радостей
Их бедной, скупой любви.
И я утверждаю,
Что юность встала в лесах на вахте.
Я утверждаю,
Что песня в просторах Байкала идет.
Она поднимает знамя,
И движет она штыками,
Она на могучих танках
В лесу пролагает путь.
И наша советская слава
На крыльях своих соколиных
Парит над весенним прибоем,
Над белою кипенью моря,
А море ревет и стонет:
«Мы песню безумству храбрых
Поем, чтобы вечно жили
В сияньи великих дел».
Уснули полдневные травы,
Навытяжку встали деревья,
Сквозь заросли тихо,
Змеем,
К нам проползает шпион.
Беспечно смеется иволга…
По вражьей указке к границе,
По черным ярам и дорогам,
Безмолвно идут полки.
Быть выстрелу — я утверждаю,
Быть бою — я в этом уверен,
Из рук наших — я утверждаю —
Врагу не уйти никуда!
За кровь — он расплатится кровью,
За пули — получит он пули,
Свинец мы оплатим свинцом.
И встанут высокие травы,
И вырастут с ними легенды
О нас, молодых и веселых,
Что песню несли и любовь.
Где шумно ступали танки,
Там выросла вольная мята,
Где конь быстроногий мчался,
Растет там любовь-трава.
Вставайте ж, простые герои,
Вставай, романтика солнца,
Уже набухают соком
Девичьи станы берез.
Уже над всею вселенной
Проносятся песни победы,
И это — я знаю —
Бессмертие!
И знаю я,
Что живу!