Но только жалею, мой друг, об одном —
Что ты лишь в мечтаньях со мною,
И всё, что храню в моем сердце больном,
Тебе одному лишь открою.
566. «Я вернусь еще к тебе, Россия…»
Я вернусь еще к тебе, Россия,
Чтоб услышать шум твоих лесов,
Чтоб увидеть реки голубые,
Чтоб идти тропой моих отцов.
Не был я давно в густых дубравах
И не плыл по глади русских рек,
Не сидел под дубом величавым
С синеокой — другом юных лет.
Но я каждый день и миг с тобою,
И лишь дрема веки мне смежит,
Я иду с подругой дорогою
Тропкой, что у озера лежит…
Я как сын люблю тебя, Россия,
Я люблю тебя еще сильней, —
Милые просторы голубые
И безбрежность всех твоих морей!
Я вернусь еще к тебе, Россия,
Чтоб услышать шум твоих лесов,
Чтоб увидеть реки голубые,
Чтоб идти тропой моих отцов.
567. БАЛЛАДА О ВОСЬМЕРЫХ
Их было восемь — русских, молодых,
Здоровых, полных сил и жизни.
Их было восемь — смелых, дорогих
Друзей, погибших за Отчизну.
Когда их враг с родной земли увез
В Германию, на рабский труд и муки,
Они из глаз не выронили слез,
Лишь в кулаки сильнее сжались руки.
«Нет! Не для них работать мы должны!» —
Они решили с доблестью орлиной.
Отвагой, мужеством и силою полны,
Жилье нашли в разрушенном Берлине.
И русские на вражеской земле
Своей стране всей силой помогали,
Врагу вредили всюду и везде —
Как воины Отчизны воевали.
Но вот однажды… То был страшный день,
Он плыл в лохмотьях серого тумана,
Их выследила подленькая чернь,
В ловушке оказались партизаны.
Бой был неравен. Враг сильнее был.
Хоть русские отчаянно сражались,
Фашисты взяли верх. Их снова враг пленил,
Героев юных в цепи заковали.
Когда вели их в лагерь убивать,
То русские и здесь не растерялись.
«Эхма! Коль нам придется помирать,
То с музыкой», — тогда друзья сказали.
Палач накинул тесную петлю,
Но взмах ножа — и порвана веревка.
На изверга набросились они,
И началась лихая потасовка.
Бежать! Скорей отсюда, за стену.
Но видно, смерть для них была судьбиной:
Они бежали быстро по плацу —
Враги их расстреляли подло, в спину.
Они погибли. Восемь молодых,
Здоровых, полных сил и жизни.
Но будем помнить мы о дорогих
Друзьях, погибших за Отчизну!
568. ПАМЯТИ ТОВАРИЩА ТЕЛЬМАНА
Еще не верится, что нет его в живых —
Товарища, борца, вождя и друга.
Он был всегда примером для других,
Он был опасен им. Убили душегубы.
Мне помнится, как весь народ шагал,
Шли демонстранты — сотни, миллионы,—
И каждый с болью лозунг подымал.
«Жизнь Тельману!» — алело на знаменах.
Тогда боялись подлые враги
Убить вождя. В неволю заключили.
И здесь теперь среди камней глухих
В предсмертной ярости его убили.
Какую блажь ни сеяли они
О Тельмане —
Мы ничему не верим!
Он верил, что придут иные дни.
Его убили втихомолку, звери…
Нет Тельмана — товарища, вождя.
Не надо слез! Тесней ряды сомкните.
Тропою, им проторенной, идя,
За друга, воина, фашистам отомстите.
569. НЕЗАБЫВАЕМОЕ
Пройдут года. Мы станем стариками,
Падет на лоб волос седая прядь,
Но будем мы дрожащими руками
Страницы жизни прожитой листать.
Не раз огнем жестоким загорятся
Глаза бойца, и судорога сведет
Ладонь в кулак, ему уж не разжаться,
Когда вдруг злая ненависть придет.
Открой страницу в сердце изболевшем
И сразу вспомнишь горькую аппель[36].
Стоишь в строю, дрожащий, посиневший,
Одетый в полосатую шинель.
Кто позабудет жуткую картину