Следствие по делу о беспорядках завершилось осуждением шести человек на сроки от 3 до 6 лет. В ходе судебного процесса, который начался 8 июня 1964 г., в своих показаниях суду Самандар Ибрагимов заявил: «Сколько помню себя, столько помню портреты Сталина. Моя любовь к нему безгранична. Поэтому я хотел избить Кроля». Энвер Махмудов во время судебного допроса показал: «Меня арестовали 14 ноября. Во время следствия рассказал про события. Мне не поверили, надо мной смеялись, меня били. Я не знаю, что написал майор Арутюнов, он силой заставил меня расписаться. Я хотел повеситься. Мне устроили очную ставку с Бабаяном и Искандаряном. Искандарян сказал, что я якобы поднялся на автобус, такого не было». Свидетель дружинник Искандарян: «Махмудов Энвер стоял на крыше автобуса и кричал: “Да здравствует товарищ Сталин! Долой Хрущева!” Поэтому среди людей возникли волнения». Э. Махмудов: «Искандарян говорит неправду. Я не говорил: да здравствует Сталин, а говорил: видите этого негодяя, он один из тех, кто испортил нам праздник. До этих событий Искандарян занимался перепродажей билетов в кино. Я говорил ему, что это плохая работа, не занимайся ею. На следствии я говорил об этом разговоре с Искандаряном следователю. Не знаю, почему он не занес этого в протокол».
Асиф Байрамов обвинял в своем аресте начальника горотде-ла милиции Сумгаита. Он рассказал суду: «Мы сильно поспорили в очереди за хлебом с начальником милиции Сумгаита Гашимовым. Он был в гражданской одежде, я его не узнал и наговорил ему грубостей. Он хотел лишить меня места в очереди. Я встал в 6 часов утра, чтобы купить хлеб, встал в очередь. Я занял очередь в двух местах, потому что у меня большая семья, а тогда не давали больше двух килограммов в одни руки. Там стояли пожилые люди, они сказали, что я занимал очередь. Поэтому Гашимов постарался, чтобы меня арестовали»[310].
19 июня 1964 г. по приговору, вынесенному на основании ст. 323, 324 и 325 Уголовного кодекса Азербайджанской ССР на закрытом заседании судебной коллегии по уголовным делам первой степени Верховного суда Азербайджанской ССР под председательством судьи И. Исмаилова с участием народных заседателей Сеидова и Касумова, подсудимые Мириш Булуд-оглы Алимирзоев (1938 г. р., г. Ярдымлы) и Самандар Али-оглы Ибрагимов (1940 г. р., Товузский район) были признаны виновными на основании ст. 72 Уголовного кодекса Азербайджанской ССР и приговорены к 6 годам лишения свободы; Яшар Мусеиб-оглы Махмудов (1941 г. р., г. Астара) и Николай Иванович Шевченко (1938 г. р., г. Саатлы) признаны виновным на основании ст. 72 Уголовного кодекса Азербайджанской ССР и приговорены к 5 годам лишения свободы; Энвер Магеррам-оглы Махмудов (1941 г. р., Нухинский район) приговорен к 5 годам, а Асиф Умай-оглы Байрамов (1927 г. р., г. Кубадлы) – к 3 годам лишения свободы [311].
Сумгаитские события, прошедшие под сенью портретов Сталина, показали, насколько глубоки корни сталинизма в обществе. Форма возврата к сталинизму, которую в ряде случаев приняли протесты против Хрущева как главного виновника кризиса, охватившего страну, показывает, что их основной причиной была не нехватка демократии, а нехватка хлеба. И это несмотря на то, что в ходе 30-летнего сталинского правления люди жили не очень сыто. Сумгаитские беспорядки не единственные в череде подобных событий. В 1963 г. на нефтеперерабатывающем заводе им. Джапаридзе большой портрет Хрущева облили краской и выкололи ему глаза. При этом сотрудники КГБ проводили много времени в трудовых коллективах, прежде чем им удавалось разоблачать виновных в таких случаях[312].
После XXII съезда КПСС учреждения и предприятия Баку, носившие имя Сталина, были переименованы. Сталинскому району города Баку и управлению «Сталиннефть» присвоили имя 26 Бакинских комиссаров; нефтеперегонный завод им. Сталина получил имя XXII партсъезда; Дом культуры им. Сталина стал Домом культуры им. Ильича; стадион им. Сталина превратился в стадион им. Ленина, а машиностроительный завод им. Сталина – в завод им. Орджоникидзе[313]. Однако убрать фотографии Сталина из интерьеров рейсовых автобусов и грузовых машин, его большие портреты со стен отдельных квартир в жилых домах не представлялось возможным. А такие случаи в республике наблюдались часто. В этом плане показательно письмо на имя Хрущева от Ханкишиева Назима Самед-оглы, уроженца Баку. Он писал (орфография, стилистика и пунктуация сохранены): «Дорогой товарищ Хрущев! 22 июня 1962 года я находился у своего Зав. мага Халилова Халыга Асад-оглы на квартире, проживающего в гор. Баку по Тверской, 53. Пройдя несколько минут я заметил, что на стене большой портрет Сталина. Тогда я Халилову задал вопрос, почему не снимает портрет Сталина. Кроме нас находились дома жена и сын Халилова. Ответ Халилова: “В СССР Сталин был единственным мужчиной, его опозорил Хрущев. Будет время, увидишь и запомни мои слова, Хрущев и его друг Микоян обоих расстреляют. Возьми пример, был в 1936 г. расстрелян Ежов, Блюхер, Тухачевский, Везиров, Рахманов, Эфендиев, постепенно очередь дойдет им. Молотов был оратор СССР, Жуков взял Берлин и другие, что сделал им Хрущев. Вот ты увидишь, я мертвый ты живой, конец увидишь и запомни мои слова и скажешь покойник Халилов правильно сказал. Вот подумай, Молотов, Ворошилов, Маленков, Жуков, Багиров, Берия и т. д. они действительно были старые большевики, их запер Хрущев, почему Микояна не тронул, потому, что Хрущев совместно с Микояном отравили тов. Сталина, за это Хрущев не тронул Микояна, они связаны друг с другом по смерти Сталина”. Товарищ Н. С. Хрущев, мне было удивительно со стороны поступка, находится Халилов около 40–41 год членом КПСС, почему он так рассказывает об этом. Я сразу подал телеграмму председателю Комитета Гос. безопасности какие меры примет пока ответ придет от вас пусть проверят кв. Халилова за портрет Сталина почему не выполняет указания партии и правительства» [314].
313
Информация от Э. Н. Алиханова в ЦК КПСС, 13 ноября 1961 г.: АПД УДП АР. Ф. 1. Оп. 48. Д. 200. Л. 88.
314
Письмо жителя Баку Н. С. Ханкишиева Н. С. Хрущеву, 22 июня 1962 г.: Там же. Оп. 49. Д. 106. Л. 46.