— Первому сломаю палец. Второму руку. Следующему ногу, — коротко объяснил я будущее развитие событий.
Разумеется, меня никто не послушал.
Самый бородатый и здоровый бросился почти сразу. Раскрыв руки, будто пытаясь меня обнять, он вразвалку побежал на меня.
Попадать в его грязные, во всех смыслах, объятья мне совершенно не хотелось. Да и вообще касаться этого косматого чудовища. Даже медвейлям до такого животного расти и расти. А уж те любят уподобляться своим тотемам. Волки, медведи, паучьи львы и прочие хищники лесов Альказара.
Так что я снова воспользовался ногой, но теперь взял на вооружение приём, который мне когда-то показывали выжившие эльфы с Дальних островов. «Секущая плеть» использовала длину рук и ног бойца, как оружие. В основном, там, конечно, работали нижними конечностями, делая замахи практически из любых позиций. Чтобы в финале передать основной импульс на край рабочего «тела». Получалось действительно что-то, вроде работы кнута. Гибкость, инерция и конечный аккорд с выплеском всей энергии в заданную точку.
В моём случае это оказался большой палец бородатого артельщика. Уж очень удобно он стоял вдалеке от всех и прямо-таки манил, чтобы в него попали.
Тихий шелест рассекаемого воздуха, звонкий шлепок и сразу почти неслышный хруст суставов.
Мужик продолжает двигаться вперёд, но уже понимает, что-то пошло не так.
Боль доходит не сразу, сказывается алкоголь.
Я же отхожу в сторону и даю противнику врезаться в стену за моей спиной.
Грохот, маты и вот он лежит, сжимая повреждённую конечность, что-то нечленораздельно хрипя.
— Ах, ты, сука красная! — орёт второй и, схватив табурет, прыгает на меня.
Орудие у него, конечно, массивное, но совершенно не опасное. Плавным движением ухожу от удара и, сместившись в сторону, снова бью ногой. В этот раз выбираю локтевой сгиб. «Щелчок» попадает снизу, выворачивая руку нападавшего в другую сторону. Вот здесь звук ломаемой кости слышен громче. Так, что все в доме скривились, как от зубной боли.
Он падает. Табурет приземляется рядом, попав ему по лицу.
— Кто следующий на операцию? — холодно спрашиваю я.
— Слышь, Филин, он и вправду Санычу палец сломал, а Витьку руку. Я третьим не пойду, — проговорил кто-то за спинами оставшихся артельщиков.
— Хорош ныть, ссыкло. Сейчас всем скопом навалимся, никакие ногодрыжества не помогут, — ощерившись, ответил стоявший впереди мужик с перебитым носом и половиной одного уха.
— Во-во! Вместе навалимся! Давай, давай! — загомонили все разом.
— А ну стоять, оглоеды! — орёт сбоку Гаврилов, одновременно доставая пистолет, — первый предупредительный, второй на поражение!
Никто не двигается. Уж его-то они знают. И что за контору представляет. А то пришёл тут непонятный, остроухий, да наглый, порядки свои наводить. Примерно так мне виделось, бурлят мысли в голове у этих людей.
Мои предположения оказались правдивыми.
Все как-то понурились, притихли. Оттащили раненых, налили им водки для обезболивания и обеззараживания, как внутри, так и снаружи. Подняли стол и дружно за него уселись.
— Ну что за кипиш? К нам тут в помощь человека прислали, — на слове человек, младший лейтенант слегка поперхнулся, — а вы, быдлятина тюремная, сразу морду чистить кинулись. Или формы не видели?
— Так, это… мало ли, кто форму напялить может? Украл или ещё что, для своих целей. А мы потом виноваты будем, — оправдываясь, прошмякал мужик без половины зубов.
— Может, тебе ещё и удостоверение каждый раз показывать? Ты Дятел, не борзей, а то опять в «санаторий» загремишь, — рявкнул в ответ Гаврилов.
— Понял, понял, молчу.
— Итак, Филин, ты, где там спрятался, «смотрящий» блин недоделанный?! Как вообще такую заваруху допустил? Ты ж сам здесь на «птичьих правах», — осматривая сидевших за столом, продолжил кгбшник.
— Здесь я начальник. Так правильно Дятел сказал, откуда мы знаем, кто он и откуда? Быканул, получил от братвы на орехи, — насупившись, ответил тот.
— Ага, получил. Теперь у вас двое поломанных валяются, которые на орехи дать хотели. Так что, понты ты свои брось. Лучше расскажи ещё раз, что у вас тут твориться. Мы ж помогать приехали, а не в «стенка на стенку» играть.
— Так уже раз сто всё по полочкам раскладывал. Одних бумажек на моих историях записали целую папку. Что ещё говорить?
— Вот сто первый раз и повторишь. И чтобы детально, ничего не пропустив. Усёк?
Глава артельщиков сверкнул глазами в его сторону и сразу же понурил голову, соглашаясь с приказом.
— Вот и хорошо. Вы, товарищ Миндарис, особо на их говор внимания не обращайте. Тут половина сидевших, так что культуры и вежливости в них ни на грамм. А если опять бузить начнут, то зовите нас. Мы пока обойдём окрестности, может, заприметим что необычное, — напутствовал мне Гаврилов, выходя из дома.